-Бабушка! Что-это Татьянка на всю деревню ревёт с самого утра?
-Ночью сосунка волки задрали.
- Как это, где?
-На полдневище лежит… до председателя.
-Жеребёнок жив? А дядя Федя? Он же в ночное собирался, с ружьём?
-Болтун, он и есть болтун. Самогонки, видать, нализался, проспал костёр. Куда? Вернись! Самая большая беда от мужиков – это пьянка. Никогда не пей. Ты хоть раз видал своего деда или отца пьяным?
-Бабушка! Я только на полдневище, посмотрю…
Мы вчера с Татьянкой и сосунком бегали там на полднях. Он такой красивый, ножки тоненькие, длинные, тёмные, копытца маленькие-маленькие. Так и скачет, совсем на месте не стоит, то под мамой сисю пососёт, то с нами носится. Нам с Татьянкой весело и ему нравится, и кобыла спокойна, не надо опасаться её задних копыт.
У заворины на полдневище стоит привязанная кобыла. Она вся дрожит, взбрыкивается, и косит глазом на распростёртого в центре малыша. Я такого ещё не видел: волки распороли ему живот, кишки выпустили наружу, всё в крови и красивые длинные ножки уже не двигаются.
-Я не успел – мычит дядя Федя.
-Пошёл ты… Сосунка на ночь мог бы и в конюшне оставить. – злится бригадир.
-Наверно нам сегодня в ночное – говорит подошедший Пашка - Пойдешь?
-Я не знаю, если бабушка отпустит. Паш, а зачем коням на передние ноги путы одевают? Без пут кобыла может быть спасла бы сосунка?
-Чудак ты, право - городской. Передними ногами конь раздавить может а задними любого волка в лепёшку превратит и волки это знают. Знать, не один был. Из Каурихи пришли, наверно стая. А спутывают, чтобы за ночь далеко не ускакали.
Татьянка сидела на крыльце своего дома совершенно зарёванная.
-Иди, иди, - махнула она - Сегодня ваш банный день, дед тебя спрашивал.