Фрагмент 1-ый. http://www.stihi.ru/2015/11/24/11315
I. ПРОРОЧЕСТВА И ЛЕГЕНДЫ
Ранним холодным декабрьским утром 790 года от основания Рима, когда лучи восходящего солнца едва коснулись земли, в семье знатного патриция Домиция Агенобарба родился ребёнок. Казалось-бы, радоваться надо, но суровый отец мрачно пророчествовал:
- От меня и Агриппины ничто не может родиться, кроме ужаса и горя для человечества!
Когда же жена его обратилась к гадателю за предсказанием судьбы сына, тот ответил, что младенец станет царём, но убьёт свою мать. Агриппина воскликнула:
- Пусть убьёт меня, лишь бы он царствовал!
Император, прозванный в народе Калигулой, по просьбе его матери, своей сестры, дал мальчику имя Тиберий назло ей и дяде своему Клавдию, который посмешищем был при дворе. Агриппина имя отвергла, назвав сына Луцием, согласно семейной традиции.
Двух лет от роду, Луций Домиций Агенобарб лишился отца. Цезарь, его дядя, имеющий право на долю в наследстве, забрал себе всё их имущество и вскоре сослал его мать. Детство провел он в нужде и лишениях в доме тётки своей, Лепиды, под присмотром двух воспитателй, один из которых был цирюльник, а другой - танцовщик.
Как-то раз на ложе его у изголовья была найдена сухая змеиная кожа и предрекли, что унаследует он великую власть от старого человека, так как по общему мнению, змеи сбрасывают кожу от старости.
Клавдий, приняв бразды правления, вернул его мать из ссылки, а ему самому также всё отцовское имущество, присовокупив к нему еще и наследство отчима Пассиена Криспа. Мальчик рос крепкий телом и быстрый умом. Ещё в детстве он участвовал в Троянских играх и не раз побеждал в упражнениях по верховой езде юношей много старше его.
Стареющий император всё больше и больше привязывался к сыну племянницы. Положение его столь возвысилось, что по Риму ходили слухи, будто Мессалина, жена Клавдия, подсылала убийц задушить его во время полуденного отдыха. И будто с подушки его навстречу убийцам бросился змей, и они в ужасе убежали.
Император усыновил юношу в 50 году н.э. в возрасте тринадцати лет и отдал его на воспитание сенатору Аннею Сенеке, известному философу-стоику. Вскоре Сенека увидел во сне, что воспитывает он покойного Гая Калигулу прославившегося своим развратом и лютой жестокостью. Сон оказался вещим. Воспитанник вскоре не преминул обнаружить свой изощрённо-коварный нрав.
Двоюродная сестра Агриппины, Лепида, под кровом которой провёл он самые тяжкие годы, считала себя равной ей по знатности и положению. Видя стремительный взлёт племянника при Клавдии, она затеяла жестокую борьбу с его матерью за влияние на молодого человека. Но, презрев память детства,в угоду матери своей Агриппине, немедля он дал против тётки в суде показания, обвинив её в столь тяжких грехах и пороках, что даже ко всему привыкшие римляне были шокированы.
С момента усыновления императором Клавдием, Луций Домиций Агенобарб взял себе новое имя: Нерон Клавдий Друз Германик. С ним и вошёл он в анналы истории...
II. ТЕАТР И ЖИЗНЬ
Семнадцатилетним он унаследовал власть. Начал с того, что почтил своего благодетеля великолепным погребением, пышной похвальной речью, написанной для него Сенекой и обожествлением.По этому поводу историк Тацит ядовито заметил, что "...из обладавших властью Нерон первым нуждался в чужом красноречии..."
Став императором, он объявил, что править будет по начертаниям Августа во благо народа и Рима. Щедрой рукой начал Нерон раздавать деньги и пенсии, устраивать бесчисленные зрелища и даровые угощения. Народ ликовал! Казалось, "золотой век"наступает вновь. Но, то-ли не даром прошла школа детских воспитателей, то-ли по природе своей, но что бы ни делал Нерон, всё выходило слишком помпезно, вульгарно или безвкусно. Если для Августа жизнь была театром в котором он успешно сыграл свою роль, то для Нерона - театр был жизнью и в нём он считал себя непревзойдённым актёром. Одержимый мыслью о своей гениальности, он не упускал возможности блеснуть своим "талантом" на театральных подмостках.
Впервые император выступил в Неаполе и, несмотря на то, что театр дрогнул от неожиданно начавшегося землетрясения, он не остановился, пока не окончил начатую песнь. Но чаще всего Нерон выступал в самом Риме и, хотя голос у него был слабый и сиплый,он жаждал оваций и лавров актёрского успеха.
- Чего никто не слышит, того никто не ценит! - часто повторял он друзьям известную греческую пословицу.
Даже в государственных делах Нерон не мог обойтись без театральности. Так, когда однажды ему положили на подпись указ о казни уголовного преступника, он лицемерно воскликнул:
- О, если бы я не умел писать!
Гладиаторские бои император любил безмерно, и чем кровавее они были, тем было лучше. Наверное действительно сказалась дурная наследственность: ещё отец его, Домиций Агенобарб, однажды устроил гладиаторский бой столь жестокий, что сам Август, тщетно предостерегающий его от излишеств негласно, в конце-концов вынужден был обуздать его кровожадность официальным запретом.
Нерон превзошел своего родителя по части зрелищ: в театр внезапно была пущена морская вода, в которой даже плавали рыбы и морские животные и в этом бассейне устроен был морской бой между персами и афинянами, после же, воду спустили и на сухую арену снова вышли друг против друга бойцы и не один на один, а отряд на отряд.
К числу самых роскошных зрелищ, устроенных Нероном, современники относили прибытие в Рим парфянского царя Тиридата. Долгая борьба между Римом и Парфией за протекторат над Арменией завершилась победой парфян. Царём Армении стал парфянский принц Тиридат, и только для удовлетворения неуёмной римской гордыни оговорено было, что Тиридат примет царскую власть в Риме из рук самого императора.
Специально для приёма Тиридата театр Помпея был весь вызолочен, день его появления перед народом был объявлен эдиктом /специальным указом/, вокруг храмов на форуме выстроились вооружённые кагорты. Сам Нерон в одеянии триумфатора сидел на консульском кресле, окружённый боевыми значками и знамёнами. После возложения царского венца на голову Тиридата, император повёл его в театр и посадил рядом с собой по правую руку. Расточительность его была умопомрачительна. Ежедневное пребывание Тиридата в Риме обходилось казне в восемьсот тысяч, а при отъезде парфянский царь получил пожалование от императора превышавшее сто миллионов.
Воистину - пир во время чумы сей комический фарс, когда побеждённый венчает на царство победителя, выплачивая ему при этом контрибуцию и искренне веря в то, что он его облагодетельствовал! Так что театр следовал за Нероном неотступной и вполне зримой тенью до конца его дней.
III. КРОВЬ И ОГОНЬ
Крови Нерон пролил реки. Лил он её нещадно, беспринципно и ни от кого не скрывая. Брата своего, Британика, он отравил сильнодействующим ядом в своём дворце на пиру. Яд приготовила знаменитая римская отравительница Лукуста, получившая в награду за труды рабов и поместье. В Риме говорили, что император не столько боялся брата, как претендента на власть, сколько завидовал его голосу более чистому и мелодичному. Как актёр Нерон был бездарен и это все знали, но как император - он был гениальным актёром, в чём все же его раболепно и убеждали. В 60 году им были учреждены Нероновы состязания или Неронии в которых участвовали известные трагики, мимы, певцы и музыканты. Отдавая здравый отчет о "талантах" Нерона,Сенат, во избежание позора, предлагал ему победный венок без состязаний, на что император самонадеянно заявил:
- Мой талант не нуждается в послаблениях!
Естественно, он выиграл. Его "талант" процветал.
С годами Агриппина постепенно утрачивала свою власть над сыном. Сенека же, наоборот, потихоньку прибирал Нерона к рукам. Мать свою император давно невзлюбил за строгость в суждениях и здравость в мыслях. Трижды пытался он её отравить, но безуспешно, пока не понял, что она принимает противоядия. Но, от судьбы не уйдешь...
Однажды в театре Нерон и Сенека увидели некую распадающуюся машину. Мысль озарила внезапно, как молния тёмную ночь: создать распадающийся корабль, чтобы погубить мать крушением. Искуссный мастер Аникет создал это чудо техники древнего мира, сравнимого разве что со знаменитым Троянским конем. Нерон подарил корабль Агриппине, проводил её ласково и даже поцеловал на прощание. Император не спал всю ночь в ожидании успеха своего предприятия. Но надеждам его не суждено было сбыться. Агриппина спаслась, несмотря на то, что на неё обрушилась свинцовая кровля каюты. Убил её всё тот же Аникет ударом кинжала.
Нерон самолично прибыл для того, чтобы осмотреть тело убитой и цинично заметил:
- А я и не знал, что у меня такая красивая мать!
Император был столь двуличен, что выпустил в обращение траурную монету с портретом Агриппины на лицевой стороне и погребальной повозкой на обороте с надписью: "Памяти Агриппины".
Знал-ли тогда философ-стоик Сенека, что и его час уже близок? Что смерть постучится к нему очень скоро и примет её он из собственных рук...
Год 64-ый ознаменовался появлением над Римом хвостатой кометы, по давнему поверью, грозящей смертью верховным властителям. Она стояла в небе несколько ночей подряд. Встревоженный император обратился к астрологу Бальбиллу и тот пояснил, что обычно цари откупаются от таких бедствий какой-нибудь блистательной казнью. Нерон как всегда проявил артистичность. Людей он несчетно казнил и это приелось. Настала пора казнить... Рим!
Он устраивал поджоги настолько открыто, что многие ловили у себя во дворах его слуг с факелами и паклей, но не осмеливались их трогать.
Пожар начался в лавках при Большом Цирке. Огонь охватил почти весь город; из четырнадцати кварталов три выгорели дотла, семь - частично и только четыре уцелели.
Сам Цезарь смотрел на пожар с Меценатовой башни, наслаждаясь по его словам, великолепным пламенем, и в театральном одеянии пел куплеты "Крушение Трои" собственного сочинения. Ну, чем не великий актёр? Да и кто из великих на это был бы способен?
В римских поджогах были обвинены христиане - приверженцы нового зловредного суеверия, принесённого в Рим с востока. Тысячи их погибли по всей империи на аренах цирков и на крестах. Тысячи жизнью своей заплатили за то, что император развлёкся, превратив Вечный город в гигантские нигде доселе невиданные пылающие театральные декорации.
IV. СМЕРТЬ И ЛЖЕЦЫ
Рим терпел безумства Нерона почти 14 лет и, наконец, низвергнул. Пропретор провинции Галлия Юлий Виндекс поднял восстание. В этот момент Нерон находился в Неаполе. Узнав о случившемся, император вначале не придал этому никакого значения, но, спустя восемь дней,побуждаемый все новыми и новыми вестями, он, наконец, в трепете пустился в Рим.
Когда же он узнал, что Гальба* с Испанией отложился от него, он рухнул в изнеможении и долго лежал так как мёртвый. Опомнившись, громко возопил, что всё кончено, рвал на себе платье и бил себя по голове. Но даже в эти критические минуты он сумел потихоньку явиться в театр (!!!), где большой успех имел некий актёр и сказал ему:
- Ты пользуешься тем, что император занят!
Между тем пришли вести, что взбунтовались и остальные войска.
Ненастной ночью 7 июня 68 года Нерон бежал босой, в одной тунике поверх которой был накинут простой тёмный плащ. Его сопровождали лишь трое: вольноотпущенник Фаон, раб Эпафродит и евнух Спор. Четыре всадника неслись по дороге прочь от Рима. Из ближайшего лагеря долетали крики солдат, желающих гибели императору, а Гальбе - удачи.
Разговор двух прохожих:
- Они гонятся за Нероном?
- А что в Риме слышно о Нероне?
Конь под Нероном шарахается в сторону, лицо его на миг открывается. Какой-то отставной преторианец узнаёт императора и инстинктивно отдаёт ему честь.
На пути поворот. Гремит гром, сверкает молния, льёт с неба дождь. Беглецы спешиваются с коней, отпускают их и сквозь колючие терновые кусты продираются к задней стене усадьбы Фаона. Усадьба - их последнее убежище и надежда. Убежище к которому они так стремились и наконец-то достигли. Казалось, почти спасены. Но какая-то неведомая тёмная сила неумолимо подталкивает толстого рыжего тридцатилетнего человека в изодранной окровавленной одежде к большой яме из которой когда-то брали песок. Яма - могила, человек - император. Время от времени он жалобно всхлипывает и повторяет:
- Какой великий артист погибает!
В глазах Нерона застыл несказанный ужас. В них - просьба о смерти. Но, многих убивший, сам умирать он боится. Наконец Цезарь решается и, с помощью Эпафродита, пронзает себе горло мечом. Он ещё дышит, когда перед ним возникает невесть откуда взявшийся центурион и, зажав рану, делает вид, что хочет ему помочь. Императора дёргают последние конвульсии и чуть слышен хрип:
- Поздно! Вот она, верность!
Смерть Нерона была неоднозначно воспринята на огромном пространстве Империи. Ненавидимый в самой Италии, император-актёр пользовался огромной популярностью в восточных провинциях. Его гибель вызвала к жизни неведомый ни до него, ни после в истории Рима феномен. Феномен лжецов. Об одном из них упоминает Светоний. Лже-Нерон появился в Парфии. Его имя имело столь большой успех у парфян, что они деятельно его поддерживали и с большим трудом согласились впоследствии выдать.
О другом Лже-Нероне, появившемся в Греции в 70 году, упоминает Тацит. Третий, настоящее имя которого было Теренций Максим, объявился в Сирии в последние годы царствования императора Веспасиана, то есть спустя почти 30 (!!!) лет с момента гибели подлинного императора.
Нерон был последним, носившим имена Цезаря и Августа по праву родства с ними. На нём закончилась первая правящая династия императорского Рима, впоследствии названная династией Юлиев-Клавдиев. Для всех остальных императоров приставка Цезарь Август стала лишь титулом.
И сбылся оракул, данный когда-то сивиллой:
- БУДЕТ МАТЕРЕУБИЙЦА ПОСЛЕДНИМ В ЭНЕЕВОМ РОДЕ
* ГАЛЬБА, Сервий Сульпиций - 6-ой римский император (68 - 69 гг.). Провозглашен Сенатом после убийства Нерона как император. Убит солдатами 15 января 69 г. в Риме.
26.VIII. - 10.IX.2001.
На иллюстрации: Nerone, Museo Archeologico, Cagliari - Photo by Giovanni Dall'Orto. [10]