Мне говорят: будь ловчим, возьми кинжал.
Раны только сперва горьки.
Учись охотиться, выслеживать, побеждать,
шкуры снимать, когти драть и клыки.
Говорят: ничего нет лучше привкуса на губах,
когда пронзает тело чужое твоя стрела.
Говорят, что пока я щенок, и мною владеет страх,
и, раз не хочу охоты - плохи мои дела.
Учат: бей мантихору снизу, или рази меж крыл.
Говорят: драконы в сумерках видят не дальше пяди.
И, говорят, если вдруг не убил,
берегись дыхания, заходи на дракона сзади.
Вереск и вербена твари сбивают нюх,
на коре деревьев можно считать следы,
правильно от хвоста пороть костяное брюхо
и арканить тварей лучше бы у воды.
И вот, я выхожу, острый кинжал припрятав, и мой шаг не громче, чем шепот росистых трав; но мне ли нужна наука хитростей тех и ядов, мне ли думать про толк отрав?
Дракон поднимает голову костяную, глаза медные подернуты пеленой. Я не желаю правду себе иную, не желаю силы себе иной. Не желаю шкур трофейных и страшных забав охоты.
Мой кинжал утоплен в густом лугу.
Дракон шелестит, пасть приоткрыв. Я разбираю:
"Кто ты?"
Я расправляю крылья
и отвечаю:
"Я помогу."