Как начал Богу возражать,
Так больше полувека
Твержу, в Его тисках зажат:
«Зря мучишь человека.
Давно бы отпустить пора,
Давно нужна свобода –
Но чуть заладится игра,
Смерть всюду, как погода.
Давно я точный образ Твой –
Смотри – зеркал не надо,
Сам видишь, славненький какой,
Но смерть за всё награда».
Он, видно, понял что пора,
А то туда, где тени,
Как всякий с этого двора,
Уйду без разъяснений.
И Голос в громе прозвучал:
«Мой образ – это верно,
Мой образ – каждый идеал
И всяческая скверна.
Ты Моего движенья миг,
Этап в стремленье к цели,
Необходимый черновик,
Не внятный Мне доселе.
Нельзя хранить черновики,
Нет места – мир-то тесен,
Но запишу две-три строки,
Чем был ты интересен.
Твой скромный труд не пропадет –
Будь горд, по крайней мере,
Прими назначенный исход,
Найди опору в вере,
А Я, пустив тебя в расход,
Продолжу путь как должно,
За шагом шаг, за годом год,
Спокойно и надежно».
Я сразу крикнул: «Нет, Отец!»
Он замолчал, понятно,
А между тем грозе конец –
Мир посвежел приятно.