Даже двор детства зимой уже в пять становится подворотней.
В темной трубе проулка таксист резко включает ближний.
Для чего мне эта чужая профессия, люди, город?
Что я делаю со своей жизнью?
Пока думаю, она проходит.
Мы много разговаривали, катясь по обледенелой трассе,
Мой напарник рассказывал про худую блондинку, жену Настю,
Про ребенка – восьмилетняя копия моей тезки подарила отцу в машину собаку,
Которая всю дорогу укоризненно качает круглой головой с красной языкастой пастью,
Смешная игрушка, не лающая, не мягкая, не мохнатая,
А он радуется, потому что жена давно бывшая, а вот ребенок – настоящий,
Ни в чем не виноватый.
Обедая в самых дешевых кафешках на дороге и деликатесами – на интервью,
Мы спрашивали сначала о сути и стоимости, а потом – о самом важном,
И когда я честно признавалась, что больше не могу, он вступал в разговор или доставал бумажник,
Поил меня чаем из термоса и боялся отпускать одну через полпоселка, всегда шел следом,
Санаторий мерещился в сумраке утра, его засыпало снегом,
И на единственной дороге к здравнице на дереве висел венок,
Мой коллега вздохнул и сказал – «отдохнул…». И не было больше слов,
Мы ехали дальше в невыносимом тугом молчании,
Он признался, что закодирован уже шестой раз, но все начинает сначала,
Я ждала встречи с директором и главврачом, держа диктофон, как шпагу,
Он думал вслух, что предложить – полноцвет или чб, полосу или лишь половинку с фото,
Подписывал договор в бухгалтерии, вел себя деловито и смело, а внутри зрело большое что-то,
"Хочешь – познакомлю с родителями, они старенькие,
Они живут на даче, даже зимой, у них вкусное варенье, они угостят тебя вишневым компотом,
Покажут альбомы, расскажут, какой я на самом деле.
Я вспомню, как служил в Чечне, у меня есть письма ребят,
Был очень близкий, почти настоящий брат,
Не один пуд соли мы вместе съели, я покажу снимки, поедем".
Мы заключили десятки договоров и написали много неправды,
Точнее, все было правдой, но только одной стороной медали,
У него в машине всегда были для меня шоколад и конфеты, а большего и не надо,
Однажды я проснулась, свернувшись на переднем сидении, шубой укутав колени,
Дорогу заметало, стрелка спидометра держалась на цифре сорок.
Мы чуть не сбили косулю, сказал он мне, но увернулись. Водитель он был достойный.
Мы радовались, что зверь жив, а еще – что живы мы сами,
И кажется, еще была какая-то причина.
Белый лес заливало розовато-сиреневым рассветным светом.
"Как бы я жил, если бы что-то случилось с тобой", - спросил меня тридцатисемилетний мужчина,
Я впервые не знала, что ему ответить.
В придорожном кафе нам завернули пюре и сосиски в лаваш,
С нами был его знакомый, они очень смеялись над этим,
Ни одна компания в районе не согласилась с нами сотрудничать, день был не наш:
С утра он уронил телефон в сельском туалете
И в костюме с белой рубашкой нырял за ним, стараясь быть аккуратным,
Никто в тот день не подписал договор, не согласился быть распиарен за плату,
И я понимала, что поступила бы так же,
Если бы у меня был свой хрупкий бизнес в удаленном районе неизвестной всем области.
Так и хочется поставить точку в этой довольно простенькой повести,
Но точка будет спустя год,
Я уже работала в библиотеке,
Лечила себя ощущениями, книгами, любовью новых коллег,
И он пришел – пьяный и грустный, мне было отчаянно стыдно,
За окном валил, как в звериноголовском санатории, прозрачный пушистый снег,
На нас все косились, а он твердил: "Не хочешь со мной общаться, не хочешь больше видеть,
Давай я приду потом, поговори со мной, я устал,
Мне надоел этот инертный город, нам с тобой по пути".
А я до слез боюсь пьяных,
Особенно тех, кто когда-то был дорог,
Я попросила его уйти.
Такси моргает, и я вспоминаю, куда собиралась ехать,
Почти ничего видно за стеной пушистого снега.
Я думаю о том, что успела увидеть до двадцати двух,
Благодаря своей единственной профессии
Обращенная исключительно в чувство и слух.
Жизнь,
Бесконечно сложная и предельно простая,
Разлинованный график дежурства, план номера,
Между коровником и Правительством - чашку кофе и перевести дух.
Снег лежит на капоте пуховой периной,
Не тает.
Мерно качается светлый фонарный круг.
Друг,
Как мне этого не хватает.