У меня есть знакомая, я назову её Молли,
(в этом имени тают сосульки, звучат ля-бемоли;
Суховеи, пропахшие солнцем, кружатся над полем,
И как будто бы мельницы хлопают старым крылом).
А живёт сероглазая Молли в кирпичном коттедже,
Виноградник ползучий балкон обвивает в надежде,
Что хозяйка здесь выпьет какао, а, может, как прежде,
Будет звёзды считать, и молчать, и грустить о былом.
Только Молли давно не грустит, ей печаль надоела.
Молли шьет облака на продажу – достойное дело!
Заливает кармином рассветы, и очень умело
Варит вязкую полночь в огромном чугунном котле.
Изучает язык пилигримов, искусство касаний,
Всё пытается вывести сорт ярко-синей герани,
И, когда над прудами туман поднимается ранний,
Молли нежные песни крадет в перламутровой мгле.
Как старик зажигает маяк для чужого фрегата,
Молли ставит свечу у окна. Может, кто-то когда-то,
Заблудившись в дороге, напившись кровавых закатов,
Вдруг случайно увидит горящий в окне фитилёк…
...Нацепив полинявшие джинсы, растянутый свитер,
Молли небо стирает в большом деревянном корыте.
И душа её, словно окно, всем удачам открыта –
И удачи летят и летят на её огонёк.