Член Московской Городской Организации Союза Писателей России, член Правления Московского городского отделения Международной общественной организации писателей "Международный Литературный фонд" при Московской городской организации Союза Писателей России, заместитель председателя комиссии по защите прав писателей-инвалидов и пенсионеров при Союзе Писателей России, член Московской Областной Организации Союза Писателей России, член Содружества Творческих Сил РФ, заслуженный литератор Содружества Творческих Сил РФ, лауреат литературно-общественной премии «Золотая осень» имени С. А. Есенина с вручением одноимённого ордена за русское песенное слово, лауреат международной премии "Литературный Олимп", лауреат литературной премии "Серебряный крест", дипломант литературно-общественной премии МГО СП России "Лучшая книга 2014 -2015 года,лауреат Московской литературной премии с вручением медали от Интернационального Союза писателей, создатель и руководитель ТЦ "Облака вдохновения" (г. Москва).
Молодость
До чего же прекрасна молодость!
Есть что вспомнить – когда и где….
Меньше точек на карте, глобусе,
чем «провинностей» вспомнит дед.
Мы шалили порой по-взрослому,
получали в ответ с лихвой…
Нас девчонки манили косами:
где тот верный, прямой, лихой?
И читали стихи Есенина…
«Слышишь, милая? Нет? Алло…»
Гнали к чёрту тоску осеннюю,
возвращали любовь, тепло….
Неприступные горы рушились,
рвались птицами ввысь мечты…
Ах, какие мы были ушлые….
Всё бы – сразу, и в раз – на Ты!
Побеждали, ходили битыми,
снова пили за наших дам…
И по жизни шальной – кульбитами…
И неслось следом: «Аз воздам!»
Я родом из прошлого...
"Старинная улица набожно хмурится..."
Людмила Ураева
Я родом из дальнего, дикого прошлого,
когда говорили о праведном шёпотом,
мечты превращались в кровавое крошево,
а люди и мыши плодились для опытов.
Мы набожны были, но как-то по-тихому:
на кухне, в подушку, при лунном сиянии -
чтоб вдруг не прослыть безнадёжными психами,
чтоб цензоры видели в нас изваяния.
Не каждый искал по расщелинам истину,
не каждый вникал, что хранит в себе заповедь.
Гордились до одури скудными мисками,
но всё же плевали на пиршество Запада.
И это голодное, строгое мужество
несли сквозь года, как святую реликвию,
не зная - какие Вселенские ужасы
заменят иконы со светлыми ликами.
Колокола
По ком звонят колокола,
душою медною тоскуя?
Народ раздели догола,
а тот лениво протестует...
Так было много лет назад,
так есть, так бесконечно будет.
Отполированный фасад,
и где-то на задворках люди
погружены в глубокий сон…
Клиенты огненной геенны…
И колокольный перезвон
считает главы убиенных.
Кто от меча раздора пал,
кто нищетою в пыль раздавлен…
И если жив ещё запал,
и если не подвержен травле –
то затаился не с клинком,
в нём ненависть не вышла рылом...
Звонят колокола по ком?
А может, чтобы счастье было?
Чтоб и рабочий, и поэт,
и два противника трибунных
вдруг встали – как парад планет,
как тридцать три Великих буквы!
Неважно, чья у трона власть,
чьи греются на этом руки…
Глашатай сеет ложь в округе…,
но закалённым – не пропасть!
Говорю тебе - здравствуй!
"Сплошная чёрная так долго
Не может длиться полоса…"
Александра Крючкова
Говорю тебе "здравствуй", неведомый друг!
Не чужой, не прохожий... Ты родом из лета.
Я тону, ты бросаешь спасательный круг,
чтобы светлого дня передать эстафету.
Нет, не верю я в ангелов, ты - человек.
Только есть за спиной пара сложенных крыльев...
Это мне до погоста - ходьба или бег...
Это мне покрываться дорожною пылью...
Научи: как с откоса - не вниз, а - к звезде?
Как - сквозь дёрн слышать стук и прислушаться к сердцу.
И не в будущем дальнем... Сейчас надо, здесь
на плечо, на слова, на любовь опереться!
И я тоже расправлю, я тоже взлечу...
Я пойму тот язык, на котором деревья
шелестят по ночам. Сколько диких в нём чувств!
Сколько тайн не открытых поэтами, древних!
Муравейник
Это людям заезжим – раздолье:
здесь не город столичный, Содом.
Тяжела муравьиная доля:
по соломинке строить свой дом.
Здесь иные законы и нравы –
от природы не спрятать души.
Распознают деревья и травы –
чем живёшь; что, когда совершил.
Здесь возможно вернуть вдохновенье,
поклонившись дворцу муравья,
и остаться по-прежнему верным
первородному, чистому Я.
И неважно, коротким ли, долгим
будет к смерти извилистый путь –
дорожу, словно льготою, долгом:
защитить муравейник от пуль.