Он снова остался один.
А, впрочем, так было всегда.
Любил провожать поезда.
Под вечер домой приходил
в безликий казённый уют,
где стол и убогий топчан,
в углах - паутиной - печаль,
соседи дерутся и пьют...
Он снова себе обещал -
возьмёт непременно билет
в тот город, где не был сто лет,
душой без него обнищал...
Но утро впрягало в труды,
и таял в забвении путь...
И предощущенье беды
томило усталую грудь...