На пронзительно-белой стене госпитальной палаты темнеет распятие,
Точно так же порою темнеет в глазах от боли - морфий уже бессилен.
Изабель старается привести заблудшего брата ко Господу - бесполезное это занятие!
Потому что Артюру и светлое Царство Божье покажется Шарлевилем,
Потому что он ничего не желает слышать о кротости, покаянии и смирении,
Даже зная: с постели больше не встанет - всё равно пытается бунтовать.
По ночам, забываясь, бредит о давно отзвучавших, ушедших стихотворениях,
И впервые в жизни сестра понимает, до чего же Артюр непохож на мать,
Что всегда цедила ему сквозь зубы: "Вот гордец и упрямец! Позор мой и наказание!
Сколько можно сбегать? Ну чего тебе не хватает?! Чего тебе не хватает дома?!"
Он, без страху смотря ей в глаза, говорил о поэзии, о свободе и о призвании,
А теперь - ни того, ни другого, ни третьего. И съедает его саркома.
На десятый день ноября оковы телесные слабеют, падают, разбиваются,
И ему внезапно - иногда так бывает пред смертью - становится легче,
Ничего не болит. И за миг до ухода Артюр так светло, успокоенно улыбается,
Превращаясь в дерзкого мальчика, отыскавшего на границе моря и солнца Вечность.
20-29 ноября 2015