Я пишу на доселе неведомых языках о вещах, никогда не случающихся со мной, и послушная ручка в руке за строкой строка, вереницами красочных образов, как в кино, разливает палитру. Беспомощность наготы, никому не принадлежащие чертежи, незнакомые лица героев и их черты, лабиринты безумных страстей — не моих, чужих. Я безумный, бездарный, сконфуженный режиссёр; это поприще — шоу пародий, театр теней, и неопытность мечется, стонет, сквозит во всём, каждый чёртов сценарий окутан, пропитан ей. Я — лишь органы чувств, сердце, почки и пищевод, я храню цитадели из слов у себя во рту. Я художник, что толком не чувствует ничего — только видит кругом невозможную красоту, но не может её, как ни силится, описать и страдает — с надрывом и искренне, как дитя. Пляшут стрелки на старых спешащих вперёд часах, и секунды от них отрываются и летят, а вокруг говорят на неведомых языках сладким шёпотом, полуулыбками в темноте.
Я пишу и не знаю, куда приведёт строка,
и, теряя себя, на ходу превращаюсь в тень.