Снег шёл и превращался в доходягу, испытывая вертиго по ходу. Дрожали клёны, впитывали влагу и, вечерея, распрямляли хорды.
Играл оркестр, но внутри и тихо. В стаканах шахт кричали рудокопы; похрустывала ими Эвридика за ужином. И тусклый глаз циклопа смотрел в себя и видел только тени стальных архонтов, спившихся вагантов в змеиных кольцах вьющихся растений, в прозрачных пальцах ангелов рогатых.
Шёл чёрный снег из угольного неба, звал на поминки брата-альбиноса, среди стволов ложащегося слепо, с крутых холмов катящегося косо. Светились окна офисов, кофеен. Норд ставил парус, синий лоб наморщив. И вместо шайбы головой Орфея играли дети на пруду замёрзшем.