«Я сознаю, что предо мною пропасть
И крутится сознание, как лопасть
Вокруг своей негнущейся оси».
Иосиф Бродский
Я проживаю жизнь смиренно,
Вы ж в получасе от успеха.
И всё, что было, то нетленно,
Но разные пути у нас.
В непрерываемом полёте
Вы, как Нарцисс, отвергший Эхо,
Глядитесь в озеро и ждёте,
Когда пробьёт ваш звёздный час.
Достался нам свирепый век.
К чему былое поминать?
Колю дрова и чищу снег,
С рубахи выжимая пот,
И чувствую: ещё упруга
Пружина жизни – не сдержать!
А вам милей, моя подруга,
Быть безделушкой для господ.
Вы эпицентр средь веселья,
В ночном роскошная Жар-птица,
Но, пробуждаясь от похмелья,
В аквариуме бьётся рыбка,
Уж лучше бы она молчала,
Но слово белое ложится
Мягко на чёрное начало
И Мефистофеля улыбка.
И чтобы обрести покой
Вы в образе да к образам,
Давно проторенной тропой
Спешили утром ранним,
Где ожидал вас с нетерпеньем,
Внимал промокнувшим глазам,
Но гневом вашим, и презреньем
Я был смертельно ранен.
Вы виртуозно шьёте платья,
А сущность сшита белой нитью.
И как бесчувственны объятья,
И сон с другим по договору
Не значится ночной пропажей.
Но поступая по наитью
И породнившись с этой кражей
Свободней спать на нарах вору.
Не будет правых в нашем споре,
Не будет левых во вражде.
Мы растворились в глупой ссоре,
Бездарно потеряв друг друга.
И пусть читаются молитвы,
Не доверяйтесь ворожбе.
И напрочь все врата закрыты
В пределах замкнутого круга.
Тщеславие бесславно увядает
Во времени, как тело. Жива
Душа моя, что в вечности летает.
Но я вам, как и прежде, друг.
Вот и художник создает картину,
А кружевница вяжет кружева.
Шьет белошвейка. А паутину
Искусней всех плетёт паук.
Я прозреваю в темноте. Свет!
Так пусть другой срывает лавры
С весьма сомнительных побед,
Теперь от вас я вдалеке
И буду вспоминать с теплом
Совместную поездку в Лавру,
Ваш взгляд и в голосе надлом,
И руку тёплую в руке.