Он умирал, как лошадь, тяжело дыша и сипло всхрапывая то и дело.
Его предзакатные зрачки напоминали курослеп,
Над которым лебеда танцует «Серенаду» Баланчина.
Семнадцать раз не солоно хлебавши!
Он вспомнил небо Сицилии, отчаянно лазурное,
И вкус рубиновой марсалы, густой, как бычья кровь.
Ах, как смеялась юная Филомена,
Бесстрашно обнажая свои кривые зубки
В ответ на шлепок по костлявому заду.
Он бы женился на этой италианочке, если б не вера.
Она ведь была католичкой,
А он православным.
«Спаси мя, Спасе мой, по Твоей благости, а не по моим делом!..
Аз на Тя, Господа моего, надеюся, и Твоей воле Святой себе вручаю:
Твори со мною еже хощеши!..
Аще хощеши мя имети во свете: буди благословен.
Аще хощеши мя имети во тьме: буди паки благословен…»
- Dateci del pane… portate vino… Filomena… Dove sei?