Надю искали почти сутки. Не находили ни среди живых, ни среди мёртвых искромсанных тел, обрывков школьных тетрадей, крови и горя Беслана. Искали родители и друзья. Надя очнулась в больнице и первым же делом тоже стала… искать. Искать своего спасителя.
Аргументы и факты №36 от 4 сентября 2013 года
...Ей хотелось быстрее умереть, потому она и осмелела. Боевик посадил Надю под баскетбольным кольцом спортзала. Туда же прикрепили боеприпасы. Потом ей приказали встать на окно. Она отказалась – ей было плевать на жизнь. Она просто не хотела подчиняться этим нелюдям. Когда начался штурм, террористы стали перегонять заложников в столовую. И Надю тоже. Спецназ уже прыгнул в окна, и бандиты стали просто убивать детей. Граната с вырванной чекой упала рядом с окровавленной Надей. Она помнит эту долю секунды в таких мелочах, что может писать романы. Но молчит... Я знаю имя каждого, кто причинил боль моему ребёнку. Я им никогда не прощу. Но, знаете, дети мудрее нас. Надя захотела узнать имя только одного человека – того, кто в то мгновение накрыл гранату собой. Больше она ничего не помнит. Но, как только она очнулась, первое, что рассказала, – про него. Не про боль и ужас, а про честь и мужество.
Из воспоминаний Залины Бадоевой, Надиной мамы
Ты знал, что увидишь, Черкес, но такого не ждал:
Десятки раздетых детей – шевелящейся грудой,
Удушливый дым, после взрывов заполнивший зал,
Стрельба и истошные крики, звучащие всюду.
Отчаянье. Паника. Страх. Безразличие. Боль...
Треск выбитых окон, открывший дорогу спецназу.
Желание рвать на куски эту мразь исподволь:
Руками, зубами, кинжалом – а лучше всем сразу!
Куски штукатурки, кирпич и осколки стекла.
И много нескладных фигурок – все ростом по плечи.
Взгляд рыщет по лицам бегущих над планкой ствола:
О том, чтоб отвлечься от цели, не может быть речи!
Опасность. Чужой. В камуфляже. Лицо под платком.
Одна рука вверх, а в другой – рукоять автомата.
Ты снял его пулей, он рухнул безмолвно ничком…
Но с замерших пальцев слетела со стуком граната.
И время застыло, как кадры в финале кино:
Стальной силуэт – а вокруг потрясённые дети.
Ты в это мгновенье отчётливо понял одно –
За тех, кто погибнет, останешься вечно в ответе.
Такое уже испытал: поначалу в Чечне,
Когда потерял сослуживцев в бою на блокпосте.
А после, два года назад, и в родной стороне –
Наутро. В Москве. В октябре. На Дубровке. В «Норд-Осте».
Ты рано стал взрослым, ведь рос без присмотра отца,
И с детства привык, что слова не расходятся с делом.
За доли секунды приняв неизбежность конца,
Ты грани гранаты накрыл своим собственным телом.
За яростью штурма никто не услышал хлопка –
Ведь взрывов, звучавших в тот день, он намного был глуше…
И если ты слышишь, Черкес, там, у вас свысока,
Спасибо тебе за спасённые детские души!