Мне больше нечего вам сказать.
Над домом что-то рисует солнце – огнём украшены небеса – блестящий поезд спешит во Вроцлав – на кухне чайник кипит, шипит, готов пролиться в большие кружки – мне больше не о чем говорить – ведь я – ни Лорка, ни Блок, ни Пушкин. Я – просто Джек, безымянный Джек, одна из тысячи тысяч копий [не надо что-то искать в душе], живущий в Питере, не в Европе. Мне больше нечего вам сказать – у чашки с чаем варенье с клюквой – в подъезде громкие голоса о чем-то спорят, грубят кому-то – табачный дым проникает в сон, в нём что-то путает, исправляет, меняет цифры у адресов [квартира 40-ок, теперь 7-ая]. Мне больше не о чем говорить – я ни Паланик, ни Джойс, ни Гёте – я не герой отгремевших битв – я не в начале, а на излете; и мне противно смотреть в глаза прекрасным вам, забывая буквы.
Мне больше нечего вам сказать.
Налить вам к чаю
сироп из клюквы?