Клочки афиш листают дым,
фонарь скрипит столбом.
«Наш цирк сгорел», – промолвил Бим.
«Сгорел», – ответил Бом.
Сгорел жонглёр, сгорел силач.
Противу всяких прав
пожарный-фокусник-трюкач
не размотал рукав.
Арены нет, а вдалеке –
угрюм чужой фасад.
И, грим размазав по щеке,
Бом Бима пнул под зад.
«Что скажешь, Бим?
Употребим?
Весь мир теперь наш дом!»
«А цирк сгорел?» – не понял Бим.
«Сгорел!» – ответил Бом.
Захохотали и пошли,
им пепел – трын-трава,
площадных шуток короли, –
эх, ламца-дрица, ай-люли! –
незлые оба-два.
Им невезуха – не напасть,
им рвать парик – зачем?
Ведь если посмешней упасть,
то веселее всем.
Опилок дух неистребим,
он в клоуне любом.
«Наш цирк сгорел!» – горланил Бим.
«Сгорел!» – горланил Бом.
Аплодисментов не сорвать
без острого словца,
а если шарик надувать,
то надо до конца!..
…Но – справедлива и глупа, –
противу всяких прав,
лупила клоунов толпа,
их парики порвав.
И, еле жив и недвижим,
уткнувшись в землю лбом, –
«Наш цирк сгорел», – промолвил Бим.
«Сгорел», – ответил Бом.