Недалеко от подножия Аннапурны (8080 метров) лежит городок Покхара – место сбора любителей-альпинистов, мечтающих покорить эту гору. В Покхаре множество лавок, где продают вещи, необходимые для треккинга: накидки-дождевики (анораки), свитера, шерстяные носки, рюкзаки…
В городе можно найти проводника (гайда) и носильщиков (портеров), потому что подъем в гору небезопасен и труден, заблудиться в джунглях довольно просто. Тропы в горах узкие, часто проходящие над пропастью, передвигаться по ним с объемным рюкзаком рискованно. Треккинг до первого базового лагеря (около 4000 метров) занимает пять-семь дней, включая спуск с горы. Мы рискнули подниматься в гору без гайда и портеров – для нас дорого.
Выше поднимаются только мастера-альпинисты, идущие на штурм заветной высоты. Их до базового лагеря обычно доставляют вертолетом. Для любителей-альпинистов маршрут состоит из пяти отрезков пути, которые в приличном темпе проходятся за светлое время суток. В конце каждого отрезка стоят домики типа шале для ночлега – со спартанской мебелью и общей столовой. От Покхары до поселка Noyapul, который находится у самого подножия Анапурны, автобус довозит всего за полтора часа. Сразу за мостом через горную речку начинался крутой подъем в гору. Но сначала нужно было пройти чек-пост на мосту. Это будка, в которой сидят два дюжих непальца с большой амбарной книгой и с паспорта переписывают данные альпиниста. Как будто бы по этой книге станут искать незадачливого путешественника, если он пропадет. С каждого любителя сдирают двадцать долларов за вход на гору, выдают квиток об оплате пошлины и указывают примерное направление движения.
Дорога на Анапурну нелегка, идет с крутыми подъемами и спусками, тропу часто пересекают горные речки, текущие от водопадов. Днем немилосердно печет солнце, и бедный альпинист молит о дожде, но по скользким камням идти еще труднее. Такая вот коллизия, но идти-то надо. И я откликнулась сонетом:
Поднимаюсь по горным уступам…
Выше… Выше…Тропа чуть видна…
Я, как в чаше, у самого дна –
Джунгли сдвинули мокрые купы
Свет сквозь них пробивается скупо –
Не сыскать золотого пятна: Зеленеет под радугой-лупой
Здесь природа буйна и юна
Знойный полдень – от влаги седой…
Каждый листик сочится водой –
Это здесь зарождаются тучи
Вдруг – обрушилась леса стена
В пропасть…
И … взорвалась тишина –
Водопад низ-вер-га-ется с кручи!
В первый день должны были подняться на 900 метров. Совсем немного не дошли до рекомендованного места – быстро стемнело. Позади остались почти вертикальные стенки, переход через горную речку в полном снаряжении да еще под непрерывно моросящим дождем.
На ночлег остановились в небольшой хижине, где хозяйничала молоденькая непалка Лиза. Она год изучала английский и теперь без умолку тараторила – мы едва успевали понять ее.
Утром нашему взору открылась неописуемая красота: в разрыве зеленых гор стояли заснеженные вершины двух сестер: Аннапурны и Мачапучры. Под нами была – пропасть, внизу прилепился на искусственно созданном из камня «ласточкином гнезде» белый, словно игрушечный, домик, ниже – зеленая терраса рисовых чеков. Еще ниже стояли такие же малюсенькие домики с рисовыми делянками, и текла горная река, сверху казавшаяся маленьким ручейком.
Поднялись еще выше, добрались до поселения Dhandrung и решили передохнуть в отличном постоялом дворе с ласковым названием «Mоnisha», который хозяева гордо называли отелем.
Сидя в столовой, наблюдали плывущие на нашем уровне облака. Они зарождаются на дне ущелья и устремляются вверх беловатыми, почти бестелесными сгустками, расширяются и плывут, плывут, вызывая в душе умиротворение. Они словно куда-то целеустремленно спешат – снизу, слева, справа – при абсолютном безветрии. Если стоять у них на пути, могут накрыть влажным молочно-белым покрывалом. Странно, но многие люди не замечают божественной красоты зарождения облаков – источников влаги на планете.
Днем облака ведут себя непредсказуемо: то ярко светит солнце и на небе ни облачка, то мгновенно налетают тучи и начинается ливень. После него на уровне глаз и немного ниже возникает двойная радуга с чистыми яркими красками. Потрясающее зрелище – ты, как птица, над радугой, и весь мир лежит под ногами! Даже ради одного такого чуда стоит побывать в Гималаях.
С каждым поворотом тропы открывается новый вид, подъем на десяток-другой метров вверх полностью меняет ландшафт. К сожалению, фотоаппарат запечатлевает красоту гор механистично и ограниченно – узко и плоско, только глаз способен охватить глубину и размах открывающейся панорамы. Поэтический образ Гималаев вдохновил меня на сонет:
Узка высокогорная тропа
И некуда порой поставить ногу,
Но мы ползём, вверяя жизни Богу,
По стенке, уподобившись клопам…
Пусть хр;пки черепа, как скорлупа,
Пусть ветра свист внушает нам тревогу,
Всего лишь двое нас, и на подмогу
Надежда нереальна и глупа…
Авантюризм опасен и чреват,
Но вновь – просвет… и –
Солнце в рваных тучах!
Два пальца вскинув вверх, кричит «Vivat!»,
Сияя бриллиантом Мачапучра…
И снова радость распирает грудь:
Вперед и вверх – непредсказуем путь!
У нас был небольшой запас времени, поэтому не спешили и остались переночевать в этом отеле, чтобы посмотреть восход солнца. Встали рано утром. Четыре часа, пять, а мы все бродим по окрестностям, ищем лучшие места для съемки. Большинство туристов в Гималаях, как бы ни устали накануне, не пропускают восходов солнца, поэтому мы были не одни на пока еще темных склонах.
Сначала пики высочайших гор мира невыразительно серо смотрелись на фоне светлеющего неба. Но вот первый луч скользнул по вершинам и они порозовели. Чем выше поднималось солнце, тем ярче сверкали серебряные пики. И, наконец, во всей своей красе предстал двузубец Мачапучры в окружении более низких, но близких, и оттого кажущихся равными ей, снежных вершин. Восторг и ликование от увиденного были на лицах зябнущих туристов. Наши руки сами собой вздымались вверх навстречу поднимающемуся светилу и из горла рвалось приветственное «Ура!». Фотографии этого вдохновляющего и восхитительного момента есть теперь у многих наших друзей и родственников, украшают они стены и нашей квартиры.
После легкого завтрака – снова в путь. Сначала идет небольшой подъем, потом сразу начинается жесточайший спуск длиной около трехсот метров. Тело от напряжения вибрирует, ноги автоматически находят точку опоры, равновесие сохраняется с большим трудом. За спуском идет переход вброд через неглубокую горную речку и опять – подъем на четыреста метров. И так час за часом, восемь часов по пеклу без остановки: вверх-вниз, вверх-вниз (up-down, up-down). Хотелось сбросить рюкзаки, упасть и лежать на камнях не вставая, долго-долго… Какого черта мы поперлись в эти Гималаи!? Сбитые ноги, натруженные плечи от тяжелого рюкзака, спуски и подъемы под неумолимо палящим солнцем – и это называется отдых!? На пределе сил…
Но наконец-то дошли до постоялого двора. Нас принял небольшой поселок Chomrung – несколько домиков, прилепившихся к скалам, как ласточкины гнезда. Из окон тесной комнатенки в «отеле» с претенциозным названием «Moonlight», растянув усталые тела на жестких топчанах, восхищались необыкновенным пейзажем: вниз уходило глубокое ущелье, склоны гор покрыты девственным лесом, в распадках низвергаются многочисленные водопады.
Любуясь открывшейся перед нами картиной, быстро забыли о сложном пути сюда. А труден он был еще из-за досаждавших пиявок «лет;». Эти сухопутные коварные твари, эти извивающиеся красные червячки сидят на листьях деревьев и кустарников, растущих по краям тропы, и терпеливо ждут, когда прохожий или животное неосторожно коснется их пристанища. Крохотные изначально, пиявки молниеносно перекидываются на донора, незаметно переползают на открытые и даже на плотно закрытые самые интимные места тела, присасываются и принимаются раздуваться, наливаясь кровью, становятся толщиной в палец и увеличиваются в длину до десяти сантиметров, а порой и более.
Этих кровососов можно обнаружить только на отдыхе, меняя мокрую от пота рубашку или сняв носки, чтобы осмотреть сбитые в кровь ноги. Ни скинуть, ни раздавить на себе эти прицепившиеся живые упругие жгутики практически невозможно – кровопийцы мгновенно перескакивают с тела на руку. Поэтому, как бы ни было трудно во время подъема или спуска, мы старались, даже скользя и падая, не цепляться за ветки кустов и деревьев.
Жители гор, в отличие от нас легко одетые, идя через Гималайские джунгли, набирают на себя огромное количество этих прожорливых тварей. Для уничтожения пиявок у них предназначены большие плоские шероховатые, типа наждака, камни, лежащие повсюду вдоль троп. Абориген присаживается около камня и, снимая с тела на палец пиявок одну за другой, давит их на шершавой поверхности. Такие окровавленные камни встречались довольно часто и на нашем пути к базовому лагерю.
После короткого отдыха в «Moonlight» – снова на трудной дороге в «Kimrung», хотя еще болят натруженные ноги и ноют не привыкшие к подобным перегрузкам мышцы спины. Но время уже поджимает – в кармашке рюкзака лежат обратные билеты в Индию. Поднимались по тропе в глухом лесу, воистину в царстве Берендея или Кощея Бессмертного. Узкую тропинку тропой-то назвать было трудно – под ногами мокрая глина и змеящиеся корни вековых великанов-деревьев, на которые приходилось взбираться, как на сложные препятствия в кем-то придуманном непростом спортивном состязании.
Вдобавок зарядил дождь, и моментально потемнело. Да тут еще путь преградили три огромных черных быка, стоявших на тропе метрах в пяти над нашими головами. Один из быков копытом рыл землю и издавал устрашающие звуки, два других сцепились рогами в поединке.
На мне был анорак алого цвета (моросил дождь). Пройти мимо полудиких быков в таком наряде, мягко говоря, было бы крайне неосмотрительно. Да и без оного было просто нереально миновать их без печальных для нас последствий. Стада не было видно, но мы всё же покричали пастуху. Тот услышал и прислал нам на помощь подпаска-пацаненка, чтобы отогнал озверевшую скотину.
Мальчик побежал по тропе к быкам, размахивая стеблем кукурузы, и тут же опрометью бросился назад – огромный бык в остервенении начал швырять вырванный рогами дёрн с обрыва, и в нас полетели комья земли. Наконец пастух соизволил подойти к быкам, крича и кидая в них камни. На драчунов это не произвело ни малейшего впечатления, они продолжали борьбу. Бессильный что- либо изменить, пастух ушел, оставив нас с быками наедине.
И тут… один из сцепившихся рогами быков поднял своего соперника в воздух и сбросил его вниз, то есть прямо на нас. Огромная черная туша заслонила небо, и мы едва успели отскочить в разные стороны. На то место, где мы только что стояли, бык грохнулся с жутким утробным звуком, чуть полежал, подхватился и побежал вниз по уступу. Победитель погнался за побежденным соперником. Оставшийся наверху третий бык в ярости бил копытом, расшвыривая дерн. Боком, боком мы проскользнули мимо беснующегося быка и на большой скорости взлетели на почти вертикальную скалу.
До этих пор мы не верили рассказам о том, что в минуту смертельной опасности время замедляется. Оказывается, это – сущая правда. Бык падал не более двух-трех секунд. Мы же наблюдали падение, как в замедленной съемке. Он приближался не менее минуты, и времени хватило и для мгновенного выбора варианта спасения, и «рассредоточения» на узком скальном выступе. Случай на этот раз оказался на нашей стороне.
А дорога снова пошла в поднебесье. Обомшелые, часто умершие на корню, деревья упорно тянули голые сучья к невидимому в вышине небу, стояли непроходимой чащей, сквозь которую пролегала наша злосчастная скользкая почти вертикальная тропа. Только однажды пронзительно прокричала какая-то рухнувшая в пропасть с дерева гигантская птица, и снова наступила мертвая тишина. Одолевали тропу, постоянно подключая руки, чтобы подтянуться и перебросить тело через преградившие путь огромные корни.
В течение многих часов не встретили ни единой живой души. А ведь в такой глуши, судя по предупреждениям на стендах шале, водятся дикие звери: леопарды, черные медведи, шакалы... И дождь все лил да лил... У нас же даже спичек не было, чтобы развести костерок, обогреться и отпугнуть обитателей здешних лесов. Оставалось одно – двигаться вперед. Когда уже не осталось никакой надежды найти пристанище, вдруг увидели вверху на фоне практически черного неба прямую линию. Это была крыша домика. Мы были спасены…
Обессиленные, сидя на скамеечке под струями дождя, водопадом стекающими с крыши дома, медленно приходили в себя после невероятно тяжелого подъема и насыщенного впечатлениями и происшествиями дня. Все места в приюте оказались заняты, свободной была лишь комнатка над кухней, куда сквозь широкие щели пола проникали не совсем аппетитные ароматы готовящихся блюд. Но мы были несказанно рады и этому жилищу.
Сняв мокрую одежду и приведя себя в порядок, спустились в столовую. Посередине стоял огромный во всю комнату стол, накрытый большим одеялом, края которого спускались до самого пола. Это ноу-хау непальцев: под стол помещается большая жаровня с красными жаркими углями, и постояльцы, спрятав ноги в мокрой обуви под этой хранящей тепло импровизированной скатертью, млеют, испытывая настоящее блаженство. На стол ставятся электрические лампы и их приятный, не раздражающий свет создает дополнительный уют.
Все это располагает к дружеской умиротворенной беседе с соседями по столу. Невозможно не общаться в такой обстановке, когда рядом сидит такой же экстремал, и сидеть, уткнувшись носом в свою тарелку. За столом расположилось человек десять-двенадцать туристов, половина из них увлеченно играла в карты, другая – оживленно болтала.
Состав компании в столовой интернациональный: немцы, американцы, англичане, новозеландцы, израильтяне… Была также молодая чета из Голландии, проводящая медовый месяц таким экзотическим образом. Кстати, все туристы прошли этот путь за время всего на один час меньше нашего, хотя их вели гайды и сопровождали портеры-носильщики. Не было в шале только русских туристов. Поэтому многие непальцы, к сожалению, даже не представляют, что существует в мире огромная страна Россия, не знают, где она находится. И нам было «до соплей» обидно за свою Родину, когда, слыша наше «Russia», чаще всего переспрашивали «Prussia?».
До базового лагеря не дошли совсем немного, время неумолимо поджимало – его до отхода п;езда из Горахпура оставалось в обрез. А нам еще предстоял спуск с Аннапурны, отнюдь не такой легкий, как может показаться несведущему туристу.
Кстати, спускаться с горы легче с таким подсобным средством как обыкновенная палка. Во-первых, с ней удается держать равновесие на крутом спуске, во-вторых, это палочка-выручалочка при проскальзывании ноги на мокрых камнях. Каждый шаг при спуске дается с трудом. Прежде чем наступить, нащупываешь ногой опору. Через несколько часов движения вниз – слабеют разгибательные мышцы ног, и палка служит большим подспорьем. Но вырубать в лесу палку запрещено законом. Покупай!
Вообще вероятность получить травму в горах очень высока – ничего не стоит, бредя по камням, сломать или вывихнуть ногу, да достаточно и просто растянуть сухожилие, чтобы потерять возможность двигаться дальше. Кто и как помогает таким туристам-бедолагам? Их выносят носильщики на руках? Или везут вниз на ослике? Но ослик поднимает не более тридцати-сорока килограммов. Вертолетом? Но что-то мы не видели в небе ни одного вертолета за весь наш длинный путь.
В нашем последнем пристанище маялся животом пожилой турист. Бедняга не вылезал из дощатого наружного туалета. Мужчина был бледен, худ и печален, как Дон-Кихот Ламанчский. Помочь ему никто не мог – среди туристов докторов не оказалось. Все делились с больным своими супер-таблетками, но диарея не проходила. Как-то сложилась дальнейшая судьба страдальца? Мы человеку очень сочувствовали, но, увы, как и все, не знали, чем посодействовать. Так и ушли…
Интересно, что в Гималаях мы не испытывали нехватки кислорода. Мистика какая-то, но не было у нас кислородного голодания и в Андах, где поднимались на высоту 5600 метров. Однако о путешествии в Южную Америку рассказ пойдет в следующий раз.
Когда шли вниз, нам навстречу поднималась группа молодых израильтян. Ребята выглядели беспредельно измотанными. В глазах восходителей была затаенная тоска, а впереди их еще ожидал отнюдь нелегкий подъем и переход через девственную лесную чащу. Жаль было этих надменных мальчиков и девочек. Надо отметить, что в отличие от американцев, англичан, новозеландцев, испанцев… – туристы из Израиля отличаются замкнутостью, нежеланием общаться с товарищами по восхождению, встреченными на горной тропе. А самыми жизнерадостными, раскованными и доброжелательными нам показались американцы. Контактировать с ними – одно удовольствие. И заподозрить в неискренности мы их не могли, как ни пытаются все нас уверить, что это лишь напускная маска американцев – мы видели добрые сияющие глаза и приветливые улыбки этих людей.
Последний день в горах неожиданно стал для нас самым опасным. Накануне случился горный обвал, и в нескольких местах тропа над пропастью оказалась частично разрушенной камнепадом. В одном месте на расстоянии примерно двух метров тропы вообще не было. Посередине провала из скалы, словно остаток сломанного зуба, торчал осколок камня длиной порядка двадцати и шириной около пятнадцати сантиметров. Странно как этот искуситель остался невредим. Мы почему-то в тот момент не подумали, что осколок может оказаться ненадежным.
Я, дотянувшись, слегка надавила на него ногой. Осколок выдержал. Но устоит ли он под нашими семьюдесятью-восьмьюдесятью килограммами? В принципе препятствие было проходимым, если удалось бы наступить на площадку, буквально вжавшись в скалу. Мы следовали главному правилу цирковых канатоходцев – не смотреть вниз. Продвигаясь по узкой тропе, поднимаясь в гору или спускаясь с уступа, научились не смотреть в пропасть – иначе на маршрут лучше не выходить.
Невероятно трудно оказалось сделать этот шаг в пустоту, тем более – прижаться к скале с тянущим назад тяжелым рюкзаком за спиной (там кроме вещей лежали и гималайские камни). Риск был слишком велик. Наверное, именно для такого случая и нужен портер. Но у нас портеров не было, и быть не могло по многим причинам. Однако свою судьбу, как говорится, выбираем сами. И мы сделали этот рискованный, а за ним и следующий, еще более опасный, шаг над пропастью, перенеся весь вес своего тела на сколок…
Все-таки странно устроен человек. Зачем ему ничем не оправданный риск? Дурацкое удальство? А может быть, это играла с нами горная эйфория или просто было лень возвращаться назад и ждать, когда тропу восстановят? Как бы то ни было, но ставкой в игре была жизнь. Через несколько часов спуска встретили шерпов, несущих длинные деревянные брусья и доски для «ремонта» тропы. Но мы слишком торопились, поэтому рискнули и, слава Богу, благополучно проскочили опасный участок. Уже внизу узнали, что в тот злополучный день горный обвал сбросил в пропасть и убил троих туристов из Германии. А сопровождавшие их гайд и портеры остались живы. Бог берег и нас, неразумных…