Другой

               
                В  «пластилиновой вороне»
                как-то  все  наоборот:
                дворник  вроде  бы  не  дворник
                и  на  цепь  привязан кот…




В  пустоте, на  ощупь  хрупкой,
сохнут  белые  штаны.
Погрузились  в  мясорубку 
пластилиновые  сны.

Не  нужны  ему  другие.
Только  эти, с  точкой  ру,
превращают  ностальгию
в  примитивную  хандру.

Ящик  пятничного  пива
неспроста  волнует  кровь –
удивительно  красива
телефонная  любовь.

Перемножен  плюс  на  минус:
что  положено  отдать –
отдаёт.
Cомнений  вирус
позволяет  обождать.

Пахнут  пальцы  никотином.
Кот  на  травке.
Жизнь – права.
В  телефон  (из  пластилина) –
разноцветные  слова:
– Я – другой! 

Глаза  открыты,
верит  в  детскую  игру.
И  заботой  шито-крыты
разговоры  поутру.

Против  лома  нет  приема,
а  без  лома – каково?
Он – другой.
А  по-другому –
он  не  видит  ничего.

На  песочке  под  панамой
спят  наручные  часы.
В  точке  ру – «всего  лишь  мама»
ночью  вздрагивает:

– Cын…