То болото, то бугор.
То хибара, то хоромы.
Семь десятков лет с тех пор...
А тогда копали норы.
Чтобы чуть согреть сперва
исхудавших домочадцев
и успеть на Покрова
под стропила перебраться.
Под барачный потолок.
Под ежову рукавицу.
Где не каждый ссыльный мог
и простой воды напиться.
Пили росы и туман,
заедали снегом пайку.
Бывший истинный гурман
становился попрошайкой.
По обочинам дорог
на посёлке поселенцев,
как идёшь, хрустит ледок,
словно косточки младенцев.
И теперь куда ни глянь
на пейзаж легла усталость:
от петров, настён и мань
и могилки не осталось.
Тихо тянутся быльём,
как укор собачьей стае,
то полынью, то репьём
из под снега прорастая.
Помнит наш чертополох
приснопамятные даты,
как страдал и плакал бог
над невинными когда-то.
Но горит в окошках свет,
трубы курятся дымами -
знать, не все сошли на нет,
раз гуляют между нами
их потомки разных лет,
водку пьют и девок любят.
Значит, будут жизнь и свет,
да и счастия пребудет.