«Я спаситель!» — он воскликнул.
Закричал: «Сову давай!»
Подскочил, подпрыгнул, гикнул:
«Расколдую, так и знай!
Станет Совушка здоровой,
проживёт пять сотен лет,
станет юной, будто новой,
не слепой, увидит свет!»
И пропел: «Дин-дили-дили,
лали-лали-лали-дон!
Колдовское отменили,
пусть счастливым станет сон!»
На траве лежала птица —
трёхсотлетняя Сова.
Что-то ей сейчас приснится?
Ни жива, и ни мертва
вот Сова глаза открыла,
встрепенулась. Ах, душа!
Что-то в ней другое было:
и юна, и хороша,
тяжких дум исчезли топи,
светом тело налито,
колдовских наветов хлопья
разлетелись далеко.
А кругом какое диво:
огоньки везде горят —
разноцветно и красиво
на ветвях рассыпан клад.
Дятел рядом, друг заветный,
лес оживший сил набрал.
Колдунишка незаметно
на ветвях огни считал:
«Раз алмаз, второй алмазик,
изумруд, аквамарин…
Наберётся целый тазик,
если я тряхну один».
Но пытаться расхотелось,
жадность канула в века:
«Где моя былая смелость?» —
почесал свои бока,
подбежал на тонких ножках
к Фее, хитренько взглянул,
изумрудные серёжки
на ладони протянул
и достойно и учтиво
произнёс: «Я стал другим,
потому что ты красива.
А в серёжках толк один —
блеска чуточка, и только.
Но от бед уберегут,
и в глаза уже бемольки
никогда не прибегут».