Она парила, как бы между строк,
живя в своём потенциальном мире,
где ни один уверенный пророк,
читая мантры в розовом эфире,
её поступки угадать не мог -
повадки были несравнимо шире
размаха стройных оголённых ног,
когда она надменно, как в мундире,
в одном белье - в оранжевый цветок,
плыла по незашторенной квартире,
как будто ищет пятый уголок,
не зная, что стандартно их - четыре.
Его размах заметно уступал
её неисчерпаемой натуре,
за это он размером был немал,
при очень развито'й мускулатуре,
напоминая праздничный бокал
по стройной перекачанной фигуре,
и храбро напрягал лица овал,
как будто Бэтмен на карикатуре,
где Бэтмен демонстрирует оскал
какой-то странной некрасивой дуре,
срубая каждый раз приличный балл
на этой незатейливой халтуре.
Их встречи были очень далеки
от идеала, но обоим сразу
хотелось уберечься от тоски,
как будто по нелепому приказу
и доброй воле сильно вопреки,
они входили в бархатную фазу
одним прикосновением руки,
невидимым обыденному глазу -
ему долбило похотью в виски,
она теряла голову и разум
от действий до банальности мирских,
и от бездействий сверхсвоеобразных.
И этот незатейливый союз,
клонившийся к распаду слишком часто,
некрепким волшебством любовных уз
не раз грозивший просто склеить ласты,
имел один большой, огромный плюс:
закрыв глаза на разные контрасты,
отбросив стыд, ответственности груз,
пугливо отстранившись от балласта
моральных человеческих обуз,
но всё же не решившись этим хвастать,
то был порочной молодости вкус,
когда тебе слегка уже - за двадцать...