Да что мы все про пушки и про танки,
Про то, как злобен и коварен враг?
Не разрешали нам сушить портянки,
Портянка на кустах - как белый флаг!
И особист из штаба, свирепея,
Держась за кобуру одной рукой,
Комвзвода взяв другой за портупею,
Кричал: «Снимайте, к матери такой!»
А где же их сушить среди болота
И от дождей раскисших в жижу глин?
И вот сидим и ждем команды: «Рота!
Надеть портянки! Встать и взять Берлин!»
Как страшно наши ноги в мокром прели,
Об этом был бы долгим мой рассказ.
Мы все-таки дошли в конце апреля
И сделали, что повелел приказ.
В Берлине пахло тленом и угаром,
Он в простынях, поверженный, белел,
И особист с раскрытым портсигаром
Всем предлагал «Казбек», кто уцелел.
Мы плакали, когда пришла Победа,
И вспоминали тех, кто под звездой.
Двойную норму дали нам к обеду
И котелки наполнили едой.
Ты б видел нас, измученных и пьяных!
Мы спали беспробудно целый день,
Не сняв сапог, не размотав портянок,
Нам делать это было просто лень.
И в этот праздник песню про тальянку
Я слушаю десятки лет подряд
И вспоминаю мокрые портянки
И мокрые от слез глаза ребят.