Я любил Гаяне. Дочерь гордого пле'мя армян,
чей папаша с лотка в нашем городе N продавал помидоры.
Наш роман был в поре', но однажды она мне сказала, -- Роман,
я хочу показать тебе наши армянские гордые горы!
Мы купили билет. Промелькнул под крылом Волгоград,
Ереван принял нас ясным небом: весьма благосклонно.
Мы поймали такси, добрались до подножья горы Арарат,
чтоб начать восхожденье, с подножия этой горы, вверх по склону.
Был поход тот тяжел. Едкий пот заливал мне глаза,
ты скакала козою вокруг и бесила меня щебетаньем.
А ночами, когда я тянулся к тебе, говорила, -- Нельзя ...
Мол, на родине предков, грешно заниматься такими делами.
От отсутствия ласки, я начал хандрить и дичать,
А от холода, ночью я пи'сался в свой куцый спальник.
Утром в шесть, вновь подъем. Жри тушенку . И ну, штурмовать
Начинай этот долбаный склон. Я пыхтел и потел... И в финале
похудев килограммов на семь, почерне'вши лицом,
я осилил поход. Мы стояли с тобой на вершине..!
Ты меня обняла' - Милый мой, как же тут хорошо!
Правда -правда, мы подвиг-такой-охрененный с тобой совершили?
Ты прошел испытанье . Теперь Предложение мне
можешь делать: согласна... Я буду твоею женою...
Рассмеявшись безумно, я камень схватил, и тебе
размозжил им башку: как тебе продолженье похода такое?
А потом, хохоча и рыдая, пустился бежать,
Вниз по склону горы', пастухов и отары пугая.
Лишь в долине, меня волонтеры сумели поймать.
И, отбив селезенку, в посольство России в Армении сдали.
И теперь, я лежу в заведеньи, известном всем, в городе N
Ем таблетки, смотрю а потолок над кроватью своей. Апельсины
те, что папенька твой, мне приносит, беру от него, но не ем,
так как знаю, что он пропитал апельсины те, ядом крысиным.
А ночами когда "тазепам" начинает меня отпускать,
ты приходишь ко мне, Гаяне, в изголовье садишься... И дико
я глаза закатив, выгнув спину дугой, начинаю орать,
доводя всех соседей моих по палате, до нервного тика.