Несколько лет тому назад довелось и мне, друзья, отыскать свое родовое гнездо - на самом краю Тверской губернии.
Печальное зрелище представилось моему взору...
Чудом сохранившийся барский дом носил характерные черты разрушения и разорения безбожной эпохой; фамильное кладбище как будто претерпело землетрясение: почва была вздыблена, разворочена, древние памятники разбиты и перевернуты. На отдельных фрагментах мрамора, позеленевшего от времени, я смог прочитать дорогие сердцу имена пращуров - Озеровых и Безобразовых.
Усадьба давно потеряла свои исконные черты, представляя собой совершенно поглощенное лесом и буйной зеленью пространство.
Странное чувство овладело мной - чего-то бесконечно милого и далекого, потерянного рая, остатки которого ясно говорили уму и сердцу о первозданной красоте бытия...
Где они, эти души, давным-давно выпорхнувшие из "дворянского гнезда" в светлую вечность, прежде пройдя узкими и скорбными путями земных страданий?
Надо мной приветно шумела крона старой, согбенной от времени ветлы, очевидной свидетельницы расцвета этого ныне запустевшего места...
Я долго стоял перед деревом, вслушиваясь в его поначалу непонятную мне речь...
ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДО.
Давно все порушено в русских усадьбах,
Расхищенных чернью, сожженных до тла.
О пышных крестинах
И суетных свадьбах
Здесь помнит одна лишь старуха ветла
Да дерном поросшие бурые всхолмья
Разрытых могил и расколотых плит...
Фундамент поместья виднеется темный,
Средь зарослей кленов высоких и лип.
Близ пруд под осокою и камышами -
Столетье без малого в Лету ушло.
В имении жизнь процветала веками,
Покуда в стране не умножилось зло...
Поведай же мне, о старуха седая,
За годы поникшая долу ветла,
И все расскажи, ничего не скрывая:
Два века назад чем усадьба жила?
Тут дерево словно от дремы проснулось -
Движенье заметил я старых ветвей:
"Желаешь без спешки о прошлом послушать?
Присядь, человек, у иссохших корней
И, взор обративши на блеклые камни,
В душе мой печальный рассказ сохрани...
Пусть капли дождя снизойдут на уста мне -
Тогда не прервется минувшего нить.
•••••••••••••••
Здесь высился некогда дом с мезонином,
Просторной террасой и белым крыльцом.
А в детской, под образом Спаса фамильным,
Дворянские дети, усевшись кольцом
Вокруг их любимой и ласковой няни,
Внимали часами рассказам ее,
Как доблестно пращуры Русь защищали...
Бывало, что мальчик господский заснет,
Главу утомленно склонив на подушку;
Рассказчица тихо задует свечу
И, теплую нежно целуя макушку,
С улыбкою скажет: "Ребятки, прошу,
Вечерние сами прочтите молитвы
И с Богом скорее ложитесь-ка спать.
Крылами покроет вас Ангел-хранитель,
Приятного сна, завтра рано вставать."
•••••••••••••••
А в зале усадьбы, в парадной гостиной,
Звучал серебристым сопрано дуэт.
Две дочери в платьях с оборками синих
Гостям подарили игривый сонет
И пели, зардевшись, как алые розы,
Под взглядами многих сановных гостей;
Но партию зная, глядели не в ноты,
А вдаль, сквозь окно, где под аркой ветвей
Резвились с веселой листвой светотени,
Мерцала таинственно водная гладь...
Снаружи ловил ароматы сирени
Отец - он любил перед сном подышать
И глаз отвести уж не
мог от закатных,
Последних скользивших по пруду лучей...
Он видел в воде отраженье фрегата
И парус дрожащий из алых огней.
Так мирно и мило текла жизнь в именье,
Среди рукотворных и Божьих красот.
Казалось, что власть потеряло здесь время,
Растаяло бремя забот и тревог."
•••••••••••••••
Замолкла ветла, опустив свои ветви...
"Но что же печального в думах твоих?"-
Спросил и, увы, не услышал ответа -
Потухшим был дерева старого лик.
Минуту спустя вновь поднявшийся ветер
Подвиг к откровенью ночному ветлу:
"Прекрасные души в блаженную вечность
Давно перешли, а я здесь все живу...
В начале столетья спилили аллею,
Осталась из многих деревьев лишь я,
Но прежде в пожаре погибло именье -
Осенней порою, в конце октября.
Владельцы последние бегством спасались
И, все побросав, увозили детей...
Крестьяне убранство парадное залы
В потемках несли из отверстых дверей.
Впоследствии парк, полоненный бурьяном,
Пристанищем сделался нищих, бродяг.
В усадьбе был сторож,
Больной, вечно пьяный,-
Как жил, так и умер, лет двадцать спустя...
Вконец обветшали окрестные зданья,
А снег и дожди завершили разор.
Совсем одичав, привозили сельчане
Сюда, как на свалку, строительный сор".
•••••••••••••••
Внимая сказанью ветлы без вопросов,
Я долго еще у сплетенных корней
Сидел и смотрел, как над прудом заросшим
Полоска небес становилась светлей,
А девственным утром румяное солнце
Взошло, покраснело, налившись огнем...
Несмелые звуки пичуг, еще сонных,
Внезапно сменил торжествующий сонм
Пернатых глашатаев Божией славы...
До нитки промокнув от летней росы,
Я чувствовал в сердце покой и отраду -
Как миг промелькнули ночные часы.
Да, видятся всюду следы разоренья,
Но знаю: Господь возродит этот край;
И столь мелодично рассветное пенье,
Что кажется: вот он, нетронутый рай!
Заимствуй, душа, у пичуг, у растений
Изящную легкость, неведенье зла;
Делись Богом данным талантом со всеми,
Пернатою птицей вспорхнув ото сна!
Глаза устремил на ветлу - она кроной
встряхнула мажорно, а солнечный луч
Расплавленным золотом, словно икону,
Листву осенил, проглянув из-за туч...