Неспешно и тихо идёт переулками память,
В молчании звоном пространства взывает о том,
Что можно поведать лишь песней, штрихами, стихами,
Дрожаньем ресниц у дверей в заколоченный дом.
За рваными нервами — рваная в клочья бумага,
За смехом паяца — неслышный, болезненный стон.
Но светит звезда, и до песни всего лишь полшага,
И разочарованный крик опоздавших ворон.
Летать — высоко, где они до тебя не достанут,
Свободно дыша в этой звёздно-игольчатой тьме.
А там, впереди, расстилается вечность туманом
И лампа горит в заколоченном кем-то окне.