Амираму Григорову
Ждут не дождутся россияне
наплыва праздничных забот,
им смысла нет готовить сани,
ведь стаял снег под Новый год.
Когда-то в рощах жили боги
и снега было на аршин,
а нынче сельские дороги
сошли с конструкторских рейсшин,
но мало радости в итоге
от проезжающих машин.
Велик ли шанс, скажи на милость,
дождя назойливую прыть,
осенней слякоти унылость
крахмальной скатертью накрыть?
Меж тем тусовочные дивы
летят за тридевять земель
туда, где чисто и красиво:
кто в Шарм-эль-Шейх, кто в Куршевель.
Пленяет Вена венским балом,
кишит красотками Париж…
Венцов творения – навалом!
А ты о снеге говоришь.
Ужо вам, мирные народы!
Застлав угрюмый окоем,
грядет в Европу царь природы
во всем убожестве своем…
А мой герой, тусовок мимо-с,
безмолвен, как заправский мим,
в каком-то смысле – анонимус,
в какой-то мере – серафим,
идет домой порой вечерней.
И, непостижные уму,
идут снега на смену скверне
по рощам, тающим в дыму.