Покидая родную неволю,
(взяв рубашку, планшет и носки),
я шагаю по минному полю,
под ногами хрустят колоски.
Запахнулся в шинель не по росту,
всё от суетной жизни вкусив,
я – небритый, неброский, не-бродский,
только гость на погосте Руси.
Мнится: выйду в такую обитель
на пригреве, в дубовом леске,
где, раскаявшись, бывший грабитель
изучает идеи чучхе.
Постучусь я, как лист пятипалый,
залетевший в окно неспроста:
на гармошке веснушчатый малый
лихо Листа играет с листа.
Чисто вымыты новые сени,
сладко преют скирды на гумне,
на иконе лучистый Есенин
улыбается ласково мне.
Зинзиверы звенят в перелеске,
на лугу, просветлённый вельми,
медитирует в солнечном блеске,
словно Сирин, святой Велимир...
Улетай, моё бренное тело,
(с ним рубашка, планшет и носки) –
ты любило, страдало, хотело,
разрывая себя на куски!
Весь очищен от грязи и слизи,
я в небесный предел воспарю,
как блаженный Франциск из Ассизи,
улыбнувшись душой времирю.