Шестьдесят. Да только она не верит, с рубежа под номером сорок пять не впускает «после», сжигает «перед»…
И чужие сны ей мешают спать. До утра терзая клавиатуру, оживляет памятью монитор. Ночь играет с правдой и тур за туром тонко цедит время сквозь тину штор.
Отстранённость памяти – верный признак, что уже не душит ничья вина.
Мнится ей, что пишет другие жизни – персонаж из прошлого – не она.
В чёрном кофе грусти осадок тяжкий, ветер звёзды тучами загасил. … уронила чашку, разбилась чашка, а собрать осколки не хватит сил.
Ах, как жизнь длинна – не удержишь память, от её напора дрожит рука, и не спросит, подлая, что оставить. Ах, как жизнь бессовестно коротка.