я обречён повидать этот мир
от усталости больными глазами.
и щурясь от солнца картин,
заливать мостовые слезами.
однако совсем не от солнца
по лицу стекают горькие слёзы,
а от безразличия колодца,
где свои есть у каждого дозы.
ни во что веры у меня не осталось,
я сам будто в этой пучине.
а что делать народу осталось,
коль пришла добродушия кончина?