Эх, проснуться бы так лет через пятнадцать,
И послушать бы малюсенький приёмничек.
Поглядеть: «А как там люди веселятся
И резвятся на носу у Полночи».
Может быть, и я спою свою пастушескую,
Соберу, я знаю, многих своих слушателей,
И под голос, а где я трезвый и не простуженный,
Непременно кто-то вскрикнет от радушия.
А не вскрикнет, так зачем творить, ночами мучиться?
Ни к чему, тогда, мои ночные бдения.
Может, лучше спать, в рогалик скрючиться,
И стоически принять своё забвение.
Коли умер – так и не надо просыпаться,
Ни к чему глазеть на мир, вздыхать, прислушиваться.
Что для мертвого – проснуться, для живого – эксгумация.
Будут вместе – друг от друга отвернутся...
Эх, проснуться бы так лет через пятнадцать,
И послушать пенье птиц, шипение гусака,
Посмотреть на швы и скрепы реинкарнации,
Насладиться тайной строчки, узелка.
Кто сказал, что вот проснусь, возрадуюсь?
Эка, что себе я напридумывал.
Я давно пресытился, тошнит от всей той гадости,
Что так долго смаковал, пригубивал…
Хорошо, что не дано нам, просыпаться.
Довод мой и веский и весомый.
Не на чем мне будет уповать там.
Я ещё при жизни четвертован.
21 марта 2008 года
(Новочебоксарск)