я знаю, что если горит Киносура в небе,
есть дом и очаг и место в красном углу,
я жив, не терплю нужды ни в воде, ни в хлебе
и даже христову кровь подаю к столу,
то, видимо, нет причин называться нищим
и маяться тенью в ночных поездах метро.
ты слышишь, как листья шумят и как ветер свищет,
как иней опять разъедает мое нутро?
и, видимо, нет причин оставаться грубым:
остроугольность - увы - не всякому подлецу.
да ты не подлец. у тебя багровеют губы.
и хочется руки тянуть к твоему лицу.
и хочется встать. и шагать широко и долго,
и невесть куда добраться погожим днем.
но в этом порыве губительно мало толка,
поскольку тебя не видится рядом в нем.
мне нравится, как твой голос чеканит имя
и как удивительно славно поет его.
я правда богат, но если тебя отнимут,
в моих руках не останется ничего.