Я знаю тебя, мы у Дэвида пили виски,
Когда червоточины в небе кусали пальцы
Своим ядовитым светом, и белым диском
Глаза разъедало тамошним постояльцам.
Ты, если не помнишь, так горестно улыбался
И щурился в кружку, не замечая шлюху,
Старался вести себя скромно, ну да, старался,
Ни взглядом её не раздел, не повёл и ухом.
Она перед нами поднос, что собачью миску
Сложила, усиленно пряча в губах обиду,
Сергей, мы у Дэвида пили так много виски,
Что я и не помню ни Вену, ни Йорк, ни Сидней.
Сейчас ты один и не знаешь, что было раньше,
Внутри все повыскребла звёзды твоя планета,
А что же, ты спросишь, тогда нас ждёт, Энжи, дальше?
Теперь мы читаем стихи у могил поэтов,
Теперь мы мертвы вместе с ними и их мечтами,
И даже не пьём алкоголя, как в пабе Дэва,
Не знаю, что будет ни завтра, ни между нами,
Я просто хочу, чтоб ты вспомнил о нашем деле.
Какой-то щегол обещал мне учиться прыгать,
Со скал вдохновения прыгать, взлетать, не падать,
Парить в облаках, а не крыльями еле дрыгать,
Затравленнно озираясь на площадь сада.
Какой-то живой, как сундук молодых амбиций,
Он весело шёл над обрывом и делал сальто,
И страхов с союзами не было, были птицы,
Летавшие с ним над Пуэрто, Бали и Мальтой.
Он знал, чего ждать от полёта и вечно прыгал
В пучины небес, запредельные в них просторы,
И весь Петергоф, всю столицу и даже Ригу
Щегол облетел и умчался в леса и горы...
И там он провёл не мгновение, а столетие,
Из птички весёлой в орла превратившись злого,
Который себя заточил саморучно в клетку,
Ну разве такого хотели мы?.. Не такого...
Я - тень твоя, образ иной стороны сознания,
Твоё подсознание, совесть и в прошлом - воздух...
Ты больше не помнишь себя, не вбираешь знаний,
Когда-то ж меж нами всё было, заметь, серьёзно.
Я знаю тебя. Мы с тобой напивались виски,
Ты щурился мне в окошко и хмыкал в кружку,
Глаза в отражении съедало белесым диском...
Ну здравствуй, Серёжа. Забыл ты свою подружку?
К ВОЛЕ
Энж