Зря нас, поэтов, бранят, что без всякой мы логики пишем.
Логика есть и у нас – вот вам её образец.
Люди, по общему мненью, все до единого смертны.
Если Сократ – человек, смертен, конечно, и он.
Вывод тогда лишь бесспорен, коль так же бесспорны посылки.
Кто ж нам докажет их верность – может быть, тот же Сократ?
Будь и Сократ, не докажешь ты правильность главной посылки –
Нет доказательств, пока жив хоть один человек.
Вот хоть Сократ, например, до сих пор еще жив, а не умер.
Кто его знает, а вдруг он никогда не умрёт.
Так никогда, я боюсь, не решим мы нашей задачи.
Не подойти ли к её решенью с другого конца?
Если Сократ – человек, то он, по условию, смертен.
Да, но ведь он еще жив – так человек ли Сократ?
Это нетрудно проверить – дадим ему выпить цикуты.
Если подействует яд, значит, Сократ – человек.
Выпил. Подействовал яд. Но опять нас терзают сомненья:
То, что Сократ – человек, ясно. Но люди ли мы?
Впрочем, и это сужденье нам также нетрудно проверить:
Вот в изобилии яд – выпьем его, как Сократ.
Если, подобно Сократу, и мы все умрём от цикуты,
Значит, мы все были люди – в этом сомнения нет.
В миг, как последний умрёт, силлогизм наш будет доказан.
Жаль, не найдётся никто доказательство это постичь.