Значит, Бог -
И душа собачья,
Неземным глядящая светом
На меня, когда я заплачу.
И хвостом виляя при этом?
Значит, Бог -
И душа канарейки,
Что на жёрдочке скачет с утра,
Будто, радуясь своей клетке?
Видно, ей она не мала!
Значит, Бог -
На лугу под клёном,
Где травинке каждой под стать
Мир мне кажется вечнозелёным,
А сама я могу летать!
Значит , Бог?
Он? меня посещает,
Золотым спускаясь дождём
В час, когда я совсем, как Даная,
Ничего не знаю о Нём...
О бессмертное младенчество и невинность лазури! Невидимые крылатые существа, что резвятся повсюду вкруг нас! Милое детство воздуха и неба! Вам и невдомёк тугая скорбь старого Ахава!... Но сладостным ароматам воздуха удалось на какое-то мгновение развеять его губительные думы. Ласковый радостный воздух, приветливое небо нежили и лелеяли его; мачеха-жизнь, всегда такая жестокая, холодная, обхватила наконец своими любящими руками его упрямую шею и словно рыдала над ним от радости, что нашла в своём сердце силы спасти и благословить этого своего заблудшего, своенравного сына. Из-под опущенных полей шляпы Ахав уронил в море слезу, и не было во всём Тихом океане сокровища дороже, чем эта малая капля. и как ласково глядит сверху небо.
-О Старбек! какой ласковый, ласковый ветер, и как ласково глядит сверху небо. В такой день - вот в такой же ясный день, как сегодня, я загарпунил моего первого кита - восемнадцатилетним мальчишкой-гарпунёром! ...Сорок лет беспрерывных плаваний! Сорок лет лишений, опасностей и штормов! Сорок лет в беспощадном море! ... из этих сорока лет я едва ли три провёл на берегу. ... Я думаю об этой жизни, которую я провёл, о пустынном одиночестве, о каменном застенке капитанской обособленности... о гнетущая тоска! ... я сорок лет питался сухой солониной - этим символом скудной пищи моего духа, когда даже беднейший обитатель суши имеет каждый день свежие плоды к своему столбу и преломляет свежий хлеб этого мира... И потом, всё то безумство, всё неистовство, кипящая кровь и пылающий лоб, с какими вот уже тысячи раз пускался в отчаянную, пенную погоню за своей добычей старый Ахав. - скорее демон, чем человек. Да, да! каким же отчаянным дураком - дураком, старым дураком - был старый Ахав все эти сорок лет! К чему надрываться в погоне?...Разве стал от этого Ахав лучше и богаче? ... Бог! Бог! Бог! раздави моё сердце! взломай мой мозг! это насмешка! насмешка горькая, жестокая насмешка, разве я пережил довольно радостей, чтобы носить седые волосы и быть и выглядеть таким нестерпимо старым? Ближе! стань со мною рядом, Старбек, дай мне заглянуть в человеческие глаза, это лучше, чем смотреть в небо и на море, лучше, чем взирать на Бога.
...
- О капитан, мой капитан! благородная душа! великое сердце! для чего, для чего нужно гоняться за этой дьявольской рыбой? Беги прочь вместе со мной! покинем эти гибельные воды!
...
Но Ахав отвратил свой взор...
Мы - не мы!
Мы - немы.
Мы - столбы
До неба.
Внутри нас
вполне
само-стоя-тельно
чувства живут,
мысли ,слова.
Они появляются
обя-зательно,
только затронешь
едва.
Мы - не мы!
Мы - немы.
Мы - столбы
До неба.
Ты считаешь,
они возникают
из ощущений,
пришедших извне?
И существует, мол,
долгая память,
память на чувства
в тебе , во мне...
Мы - не мы!
Мы - немы.
Мы - столбы
До неба.
Память...Её мы
пере-бираем.
и в накопленьях
находим подобное:
- Было такое!
И мы начинаем
В тему звучать
легко
и угодливо!
Мы - не мы!
Мы - немы.
Мы - столбы
До неба.
- Что это? Что за неведомая , непостижимая, нездешняя сила; что за невидимый злобный господин и властитель; что за жестокий, беспощадный император повелевает мною, так что вопреки всем природным устремлениям и привязанностям я рвусь, и спешу, и лечу всё вперёд и вперёд; и навязывает мне безумную готовность совершить то, на что бы я сам в глубине своего собственного сердца никогда бы не осмелился даже решиться? Ахав ли я? Я ли, о Господи или кто другой поднимает на меня эту руку? Но если великое солнце движется не по собственной воле, а служит в небесах лишь мальчишкой на побегушках; и каждая звезда направляется в своём вращении некоей невидимой силой; как же тогда может биться это ничтожное сердце, как может мыслить свои думы этот жалкий мозг, если только не Бог совершает эти биения, думает эти думы, ведёт это существование вместо меня? Клянусь небесами , друг, в этом мире нас вращают и поворачивают, словно вот тот шпиль, а вымбовкой служит Судьба. И всё время -
взгляни! улыбаются приветливые небеса и колышется бездонное море! Видишь вон того тунца? Кто велит ему хватать и губить летучих рыбок? Что ожидает убийц, друг? За кем приговор, если сам судья должен быть призван к ответу?
В нас замысел изначальный
и полный набор чудес...
А мир - это тот же лес,
где мы заблудились случайно...
Какою пройти дорогой,
чтобы себя сохранить,
чтоб не запутать убого
Предназначения нить?
Каждый, кто повстречается-
всё на нашем пути!-
нам поможет идти
в час , когда мы отчаемся
и, повернув назад,
ищем дорогу к исходу...
Но, мы запомнили, в воду
ту же нельзя, мой брат!