...Не понарошку, а всерьёз
все наши лучшие пииты
влюблялись в слякоть да в мороз.
Борис Чичибабин
Я очереди ненавижу с детства: стоять не раз за булкой хлеба в мороз, жару мне приходилось. Тогда страна после войны в разрухе полной находилась. В деревне хлеб пекли, блины. На печке русской ночевал я. У бабушки росли сыны, а я меж ними прибивался. С бидончиком за молоком шагал у проволки колючей, тогда в Сибири холода бывали крепкие, колючи. Там и увидел лагеря, пилили зеки лес дремучий. На льду реки была игра, на санках мы катались с кручи. Какие там ещё забавы? Припомнить трудно, кроме лыж, катались прямо с снежных крыш, такие-сутками бураны. Я житель с детства городской, но в памяти село и сани, и лошади с возницей. Няни в детсаде, от роду с трёх лет, не ведал про кардебалет. Взрастал как-будто сам собой, проехал много полустанков. По всей стране родных останки. В такой вот уродился век. Война метелью разметала семью от Бреста до Урала, от Барнаула к Токмаку, под Тулу езжу чрез Оку, чтобы с роднёю повидаться. Немало выпало признаться на плечи, голову мою. В Крыму ещё мои могилы. К чему, зачем мне сердцу милы? Тревожит память, кровь тревожат. Никто теперь уж не поможет, не воскресить родные узы. Не знал доселе я обузы: любовь к отеческим гробам. Не унаследовал я злата, храню лишь только ордена. И для меня они отрада, как для посева семена.
9 января 2016 Х.В.