Шар огненный разбуженного солнца
катился ввысь; сминая облака,
сорвался на картину чудака
и превратился в золотой подсолнух.
Пролилось небо каплями лазури,
не оставляя места пустоте
на ожидающем мазка холсте.
По белым клавишам клавиатуры
дня безмятежного спустилась тишина,
исчезла в каплях на дрожащей паутине.
И только ветер волновался на картине,
встревожив озеро в лесу до дна.
И вечность, потерявшая себя,
смотрела на художника седого,
держащего в руках живое слово
над пропастью бездонной бытия.