Я прессую вину окаянного жаркого лета.
У калитки стоит с распотерянным видом отец.
"Ну куда ты, сынок?.. Погоди...Ну зачем на край света?.."
Но бурлит эйфория и манит полярный венец.
Где-то там остаются мечты, изначальные виды.
Их укроют, как небыль, осенним свинцом облака.
Только в сердце отца непонятностью бродят обиды,
И, как будто случайно, в прощанье застыла рука.
По тропинке иду, уводящей от отчего дома,
В неизвестные дали, как в темень глухой стороны.
А в тревожной душе - словно хаос в крутом буреломе.
Замутило, как боль, сумасшедшее чувство вины.
Я заставил себя оглянуться, и сердце забилось:
Он всё также стоит у калитки и машет рукой.
" Потерпи, мой родной, - я машу ему - Так получилось...
Только жди...Я успею...Вернусь непременно домой."
Повинуясь рассказам друзей и проверенным слухам,
Я отправился в путь к неизведанным, чудным местам.
И уткнулся мой бот, как щенок в материнское брюхо,
У подножия скал, в дикий берег Залива Креста...
Потекли день за днём, год за годом, легко, между прочим...
Ну ещё годик-два и вернусь, обещанье храня...
И качает меня, как качели, из солнечной ночи,
В жуткий холод и краски сияний полярного дня.
Но однажды взорвёт всё вокруг лоскуток телеграммы,
Обжигающим током растопит беспечности лёд:
"Папа болен...Последние дни...Торопись ..." Подпись - Мама.
И важней нет проблемы: погода, билет, самолёт...
Как же мне повезло - только десять часов перелёта.
Остаётся лишь в памяти снежный полярный венец.
Я с надеждой бегу, ошалев от судьбы поворота...
Вот тропинка, калитка и дом... Только б жив был Отец...