Пусть в Вас, мой князь, живёт мой каждый стих,
пусть греют Ваши простыни жар-птицы.
Что может быть страшнее глаз чужих,
которые скребут родные лица
невидимым, но грубым наждаком,
сдирая жадно счастья позолоту?
Стыковка с каждым злобным дураком
в нас чистое откусывает что-то.
Как Вы меня умеете хранить
от многих бед, так и отец не сможет.
И между нами шёлковая нить
в игле под кожей,
и сыплет золотая пыль
сквозь поцелуи,
и кобылица Блока мнёт ковыль,
и девочки Дега танцуют.