Я форточку оставила открытой,
Свечу на подоконнике зажгла.
Моя душа была насквозь пробитой
Осколками разбитого стекла.
Я слышала возню и тихий шорох,
Как будто мышь скребется за стеной,
А это он застрял в оконных шторах
В попытке познакомиться со мной.
И вырвавшись из тюлевого плена,
Он начал свои речи не спеша:
«Ты ждешь меня давно уже, наверное,
Да, вижу, что чертовски хороша».
Я попыталась было слово вставить,
Но он к губам мне палец приложил.
«Ты в прошлом захотела все оставить,
А я тобой надеялся и жил».
«Но ты один!» - ему я возразила,
«Что проку в том, что ты ко мне пришёл?
Где тот, о ком я брата попросила?
Не может быть, чтоб ты и не нашёл!»
Он мне ответил тихо и степенно:
«Я прилетел за сотни тысяч верст,
И он со мной, за дверью ждёт смиренно,
Открой ему, а то совсем замёрз.»
Я слушала нордические нотки,
Но в голосе холодном, ледяном
Алмазные горели самородки,
А ты стоял в снегу перед окном.
Ты постучал, я глупо улыбнулась,
Сама не веря счастью своему.
В моей душе весна опять проснулась,
Исчезли все «зачем» и «почему».
Я прошептала тихое: «Спасибо»,
Ты свечку осторожно погасил.
«На ужин будет жареная рыба…»
«Жаль, я его к столу не пригласил».