Русь Угрюма

   
Наша Русь - прародина Есенина, Гоголя, Пушкина и Достоевского. Моя Русь Угрюма, потому что так звали славянина, жившего в эпоху Киевской Руси, современника князя Владимира Красное Солнышко и моего "литературного" пращура.

(Начало истории в стихе "Угрюм" и в продолжении «Любовь Угрюма»)

А вот как выглядела духовная наставница Руси - могучая Византия глазами русского посольства в столице Константинополь.

Сусальная Византия

Константинополь слепит золотом.
Истинно царский град!
Гремит Византия гулко
пудовым колоколом.
Бьёт гордо в набат.
Эхо слышно:
Рим второй, а третьего не сыскать!
Не сыскать, сыскать, искать...
Молва в языцех, причитая,
Твердила.
Улицы тесные, переулки узкие,
Лабиринты запутанные.
Конца края у города нет
Не видно.
Речи разные, непонятные, нерусские.
На варварском языке говорить
Вслух зазорно, прилюдно
стыдно.
Тычут пальцем в спину
Гостям греки надменные.
Дополняют картину,
Видимо,
Статуи на площадях
Мраморные бледные.
Душно, жарко, тесно,
Всё едино
Среди камней
Душе вольной русской.
Оттого и разлука сильней
Кажется.
В стране иноземной
На сердце одиноко и пусто.
Чужакам нет места.
Хвалятся
Наследники ромеев-этрусков
Собой горды и богаты без сомнения.
Иноземцев не любят
Чураются.
Только империя с веками пышнее.
Молодая кровь течет по артериям-улицам.
Бьёт фонтанами каменными
Не старится.

Кипит жизнь города.
Процветанию все рады.
Пропитание нескудное дорого.
Трапезничать от живота накладно.
Где деньги там и торговля.
Купеческие бороды длинные
Языческой поросле не ровня.
Мысль отрадна, что
склады товаром завалены.
Барышом греки довольны
Не обижены.

Русичи, как в ночи филины.
Глазами удивлённо хлопают.
Посольство долгожданное
В страну дальнюю,
Богатую вестями, новую.
Раньше-то с мечом
Щиты к вратам прибивали.
А ныне по-другому
крестом да золотом,
Дорогу вперед себя
Безропотно миром осеняли.
Желает Владимир князь
Узнать Византии изнанку.
Невеста - принцесса Анна,
Рода изысканного знатного,
Скучает в хоромах
Душой для русских загадка.
Грустно ей на чужбине
Без родной крови,
Устоя христианского,
заведённого  порядка.
Но строга История.
Греки всё помнят.
Мечи варваров острые.
Головы русичей бедовые,
Бесстрашные.
Очи жадные
По-вороньи зоркие,
Алчные да проворные,
Опасные.
Речи грубые звонкие
Для  врагов беспощадные.
Стоны кровавые мертвые.
Жизни вчерашние
Доблесть русскую делами ратными
Красноречиво хвалят покойными
Устами ватными.

Манят купола блеском
Редким страстным,  желанным.
Причиной для русичей веской,
Незаживающей раной.
Охотников много
На добычу богатую знатную.
Византийского бога
Колют в бок
Безжалостно.
Жертву, выбрав,
Позарившись
На порфиру атласную.
Ожидая золота,
Копьём Лонгина яростно
бьют язычники-варвары.
Не замечая воду от крови
Сладкую, как вино красное.
Славно
Льют из кубков
За доблесть радостно
На русую бороду
Жадно.


Не жених

Ахнула Любава
в соборе оказавшись Софийском.
Как же тут благостно!
Истинно да сладостно
Небесно на душе.
Словно в светёлке прибрано
Духом чисто.
Замерла у распятия на коленях по-ангельски.
Мироносицам всуе, завидуя,
Желая, увидеть Христа.
Земного вокруг уже не слышала.
Жениха вечного ждала.
Ангелов под куполом видела
числом до ста.
Видимо невидимо.
Мир другой -
Христианский,
Мистический,
Праведный.
Поёт церковный хор
Голосом единым,
Стройным.
Празднично!
Вглубь души
Льётся музыка.
Будто сон
Видит
Любава
Сердцем девичьим
 Отчего-то
беспокоится
Беспрестанно.
От счастья нежданного
неизведанного
Сознание и потеряла.
Кажется ей будто
На свадьбе она.
А жених то рядом
Другой.
Не того Любава желала, лелеяла.
Чужой!
Истукан деревянный.
Бука лесной
Мужем притворяется.
Хмурит лоб резной.
Ртом беззубым
Улыбается.
Затрепетала Любава,
Кричит:
Не пойду замуж за идола!
Вопреки воли отцовской
супротив говорит.
Решила.
А батюшка всё одно твердит.
Он спаситель твой,
Потому и жених!
Чтобы ты не говорила.
Да ещё вокруг вертеп
Праздничный шумит.
Скоморохи галдят, глумятся,
Радуются.
Пир на весь мир!
С медведем шуты резвятся.
А Любава-то знает,
Что плохо Христу,
Бедный мается.
От креста раны болят
Судорогой по лицу.
Бабье сердце доброе
Жалостливое
Разрывается.
Не праздника ждет,
А хочет ноги омыть
Тому, кто на смерть
Горемычную свою
Не обижается
И прощает всех
Не однажды.
За ближних, как она скорбит
С распятия даже.
Любовь велит
Терпеть и
Раскаиваться,
А иначе как же?

Сердешная, что с тобой?
Склонился отец над дочерью.

Потеряла землю под собой,
Заплутала мыслью точно я.
Закружилось всё над головой...
Сон приснился странный дурной.
Замуж будто выдаёшь меня.
Только жених не любимый не мой.

Обожди, милая, придёт время,
Суженый явится, авось,
Кого ты ждёшь верно
желанный и родной.


Четырнадцатый апостол Руси

На охоту князь Владимир собирается.
Отпустил слуг, сам одевается.
Примеряет страсти на себя.
Из ножен "Не убий" заповедь достал,
Любуется.
Холодный металл блестит,
На солнце балуется.
Сколько животов
К предкам забрал!
Резал легко недругам головы
Словно курицам...
Господи, прости!
Рубашку алую взял
Красное одеяние.
Не сводили девы глаз.
Сладок блуд!
Яркий цвет прелюбодеяния.
Спаси Христос и сохрани!
Шлем золочёный надевал -
Грех чревоугодия.
Хвалясь, брагу прежде из него выпивал
На пиру в прошлом годе.
Ох, страсти - тяжкие одежды!
Да в зубы кулаком
Воеводе давал
В гневе,
Следуя животной природе.
Себя жрецом верховным называл.
В тщетной надежде,
Кумиром возвышаясь,
Кричал: "Убью!"
Забывая о запрете,
И о боге.
Только ныне
Заповедь главную Христа - люблю,
Пытался затвердить
До боли.
Но слово трудное  терплю
Мешало царской
Неуёмной воле.
Опосля крещения
Забав почти не осталось.
Грехи кругом, одни грехи
Да впереди унылая старость.
Одна утеха - молодая византийка жена.
Набожна очень
Принцесса Анна.
Не по годам мудра
И красива, как никто прежде точно.
С нетерпением князь ждёт ночи.
А днём скука заглядывает в дом,
Закрывает сном очи.
На охоте размять косточки,
Хочет Владимир.
Вспомнить азарт юности,
Когда зайцев руками ловили.
На медведя ходили
С рогатиной,
Презирая страха запреты,
судьбы трудности.
Седлай коня!
Кличет князь радостно.
Соскучился уже вороной
По-царской щедрой грубости,
Бьёт друг копытом
Ладно статно.

Два князя

Охота только началась,
Вдруг, чудное явление.
Слышит Владимир вдалеке
Музыки счастливый миг.
Дудки небывалое пение.
Желает князь узреть певца воочию.
Проявляя терпение,
Идёт в чащу без коня напрямик,
Добычи иной не хочет.
Только дорогу перегородил
Князь лесной.
Его Владимир невзлюбил
За грехи прошлой жизни очень.
Уклад нынче другой.
Буку-идола
Чуть в Днепре не утопил,
Как труп прежде.
Спасибо, что не сжёг
Празднично на тризне.
Расплатой Владимир скуп.
Навеки проститься в надежде,
Желает христианской душой
В белой непорочной одежде.
Зри земной князь!
Долг возвращается твой!
Бука - лесной истукан часа дождался.
Нашлись добрые люди,
Недолго кумир в реке купался.
Вытащили да поглубже запрятали.
Народ памятью предков
Сильно богатый.
Предание не растратили,
Отблагодарили кумира
За прошлого вольности.
И Бука в долгу не остался,
Охраняет вотчину
Честно, без робости.
Смотрит Владимир, удивляется:
Стоит деревянный супротив истукан,
Глаза круглые, улыбается.
Во весь рот, хам!
Как назло споткнулся,
Оступился сам
Руси народный креститель.
На колени упал,
Потерял шапку.
Рад лесной искуситель.
Князь на колени опустился,
Челом покорно бьёт.
Прости, мол, за шалости учитель,
Что без спроса к тебе пожаловал,
Ровно холоп.
Бука ждёт, гордится,
Ухмыляется.
Пока креститель Руси перед ним
Ниц упал, ужом извивается.
Комары - слуги лесные назойливые одолели,
Лезут носами длинными целоваться.
До того лакеи распоясались, обнаглели,
Что в глаз умудрились забраться.
Слезно Владимир каялся
Пожалел, что в лесу оказался,
Что идолу низко кланялся.
На судьбу пенял,
Слезами горючими умывался.
А истукан близко в живой шапке,
Будто хозяин отчины стоял.
Филин на макушке у Буки сидел,
Вослед позору великого князя
Звонко смеялся,
Презренно хохотал.
Над человеческой властью
Издевался...
Так и остался
Неузнанный дивный певец.
Кумир пчелиный для Неждана,
музыканта лесного, постарался.
Молодец!

Деревянная Русь

Дивно в русском лесу
Отрадно.
Вьют березки
Зеленую косу,
Шумят на ветру, беседуют
О разном.
Играют с Ярило в переглядки.
Зимой забавы иные.
Мороз воевода правит,
Румянит щеки,
Руки сковывает,
Как реки треножит в льдины
Большие.
Знай, сучьями трещит
И снег с вершин роняет.
Леший и тот
Не любит зимний быт,
Не двигается от холода,
Замерзает.
Только весна-проказница
Заставляет проснуться,
Целует всех в уста,
Чтобы слаще
В тепле очнуться.
Любовью наполняет леса.
От ветра даже деревья
Обнимаются,
Друг к другу нежно тянутся,
ветвями гнутся.
Одиноко  только
Дуб старинный
Стоит.
В сторонке
Бобылем.
Забыли старика.
Былинкой
Никто рядом
Не вспомнил бы.
Кругом молодая
Поросль одна.
Воин знатный.
Уж больно
Загордился старик
Почтенным возрастом.
Разменял тьму лет.
Раной огненной ратной
Отличился,
Когда Перун разгневался
На землю людскую
Злую коварную
Молнией явился.
Послал знамение,
Почуял измену,
Потерял вскую терпение.
Склонилися к вере греков
Русичи.
Другому поклоняются,
А надо
уважать предков,
Обычаи, обряды,
Тысячелетия кряду.
Иначе
Забудут корни свои потомки.
Иссякнет земная сила
Природная.
Жарче огня
Иссушит сердца в угли-обломки
Забвение сонное.
Не будет дождя
Для сухого дерева
Сгорит в пепел.
Только крест
Один на всех...
Развеет память
Ветер времени.
Не вспомнят пращуров
дети...
Испортится семя.

Дабы чтили!
Ударил Перун
О деревянный доспех
Дуба.
Где водой давеча святой
После капища греки
Место крестом осенили.
Да пожёг
Кусты вокруг.
Посмеялся
Над жизнью людской
Жалкой,
Когда тризны
Боятся больше,
Чем жизни вечной.
Однажды
Бабушка-Смерть -
Нянька сердечная
Убаюкает всех
Сном длинным
Бесконечным
Под саваном ночи
Неизбежным и мирным.
Из люльки деревянной вышли
В ней же и останемся,
Впрочем.
Огонь-то на тризне
Не дает никому
Болеть, старится.
Оставляя для души многоточие.
Неподвластна уму
Народная память.
Устоял дуб, удар сдюжил,
Не сломался на ветру.
Только запел
Через трещину
Засвистел 
О судьбе, о жизни,
О том, как расти нужно.
Слушают внимательно
Без слов музыку.
Старца вещуна
Былины старинные,
Когда была земля
Едина, не разделена
Отчиной великого славянина.
Подпевают птицы
Хором звонким
Небесным,
Воспевая, красоты мира
Потомкам.
Род славянский, известно,
Под сенью зелёной кроны
Являлся под крики младенцев.
Бабьи слезы да радости стоны.
Сколько принял на свет душ,
Дуб не упомнил.
Было выслано мягкой травой
Отечества лоно.
Своих-то детей
Имел много дубочков.
И чужих не забыл, уж
С малых годочков
Любил
Дочек и наследников,
желанных сыночков.

Собаки лешего

Хорошо в лесу.
Сказочно.
Идут Угрюм с Рёвой.
Учуял друг косолапый малину,
Порядочно
отстал.
Сдерживая слюну,
через силу
Лезет в кусты.
Туда, где сердцу мило
И сладко уму.
На медвежью беду
Мимо
Стая волков бежала.
Настроение хорошее
Хищникам летом
Добычи достаточно.
хватало.
Увидала, учуяла медведя
От радости заплясала
Точно.
Шутку, придумав скоро.
Окружили косолапого
В хоровод волчий споро.
И давай за пятки хватать!
Мол, пляши с нами,
Как волк
Зимой
Будто замерз.
Кусают Рёву
За лапы и хвост.
Не боятся царя зверей.
Порой,
Когда скоморохов много
В шкуре волчьей,
Воющих хором ночью,
Любое веселье
Празднично.
Вот в прошлом годе,
На масленицу,
Среди ряженных
Пронеслась стая
Дружная шумно,
Радостно.
Не сколько
Людей пугая,
Лешего
Только,
Хохотом забавляя.
Никого не съели.
От веселья
Так сладостно
стало
На волчьей душе!
Завыли громко
И ладно
Числом пятнадцать,
А будто до ста
Услышали все.
Не по нраву
Рёве шутки волчьи.
Клыки острые,
Глаза хитрые
Веселые скоморошьи.
Разлетаются шутки
От шкуры медвежьей
На кусочки. 
Шерсть в клочья.
На кусты и сучья.
Вдруг ...

Славянский ирий

Зашу-у-у-у-умел лес.
Ожил.
Зас-с-с-с-свистел…
Заш-ш-ш-ш-шипел…
За-а-а-а-п-е-е-ел…
растревожил
зноя дремоту.
Сбрасывая сон,
Как змеиную кожу.
Хотел
Воли
Душой славянской.
Вдоволь
чаял
Раздолья.
Вздохнул ветром,
Аэром свежим,
дубравы
Наполнил.
Изумрудными очами
кумиров
Окинул просторы.
Остался
Доволен.
Радовался,
плакал дождем,
Сиял росою
Утром
чуть
Ранним днём.
На полянах пурпурными щеками
Расцвел.
В цветах
Трудолюбивой пчелой
Пыльцу истины искал.
Аромат вдыхая,
Добра сладкий
Медовый,
горчащий любовью.
Родниками, ручейками,
Артериями-реками,
Лесной кровью
Тело земли услаждал.
Венами - жижей болотной
баловал
Кикимору
Цвета жабы
Зеленой.
Тоскою
Иногда
Томился,
Дабы,
Глядя в небо,
Черное пустое
Увидеть над собой
Ирий чудный
Славянский
Особый.
Громко сердцем
В такт дятлу стучал
Часто неровно.
Заикался,
Кукушке
Годами вторя.
Чуден мир
Огромен,
Как воля
И любовь...
Листьями на мировом древе
Зацветет,
Аромат источая,
Цветами.
Вкусить
Золотой мёд.
Испить бы!
Нектаром
Взгляд,
Утоляя.
Дажьбог
От жажды
Слух исцеляя,
Чистыми целует
Устами.
В рот
Живую воду
Сладко
Прольёт
Роду
Живот, продляя.
Сердце
Стучать, заставляет
И мечтать,
Разум от страсти
Теряя.

Думал Лес снова,
Заснуть пора бы.
Ночью
Мудрые совы
Зрят
Зорко.
Идолов
Вежды деревянные
Не сомкнуть,
Глядят
В грядущее.
Истинный путь
чуют.
Алконост и птица Сирин
Вещие рядом,
Ясно поют.
Вдали певца
Ноты
Мысли ведут
Глубоко
В чащу
Русской души.
Не напрасно,
кабы
Музыканта скрыл дремучий лес.
Слышна только мелодия.
Она замолкает.
Звук исчез.
Тишину окутала
Тайна…
Зеленый занавес.