Кукушка, тоскуя, летела к чужому гнезду.
Подброшены дети Бог весть и кому, и куда.
А люди, не зная про птичью беду,
Кукушку услышав, считали года.
Я вспомню другое: права ли молва, не права?
Ей вдруг спохватиться, детей растерявшей, кукушке.
Но вечны кукушкины слёзы – трава
На чёрной, лесной опушке.
Бездумная птица на долгом, бездомном веку
Кукушка хватилась – откликнулась эхом беда.
Накличет кукушка мне в сердце тоску.
Тоской отзовутся пустые года.
Опять обмираю у тёмного памяти рва.
Над сердца потерями плачу, внимая, кукушке.
Но вечны кукушкины слёзы – трава
На чёрной, лесной опушке.
Слёз в сердце - попробуй, их выплачь - до самого дна.
А каяться поздно – Страшней да не будет суда!
Кукушка тоскует – осталась одна!
А люди считают, считают года.