Сохранятся на белом листе
Терпеливого замысла муки,
Через крайность амбиций и сцен
Рвутся к небу простертые руки.
Примелькался убожеством мир,
Как небритый на паперти нищий,
Или кто-то с небес заклеймил
Уязвимость земного жилища?
Вызов принял поэт наконец,
Как же долго судьба избегала
Где-то в Туле отлитый свинец,
Круглый шарик простого металла.
А за Черною Речкою белый
Снег людских не боялся угроз,
На поэта обмякшее тело
Осыпался с задетых берез.
А назавтра сбирало псалмы
Начинавшее летопись утро.
Бился ветер на кромке Невы,
Сбитый медным копытом как будто.
И предчувствием в небе пустом
Как пред первым явленьем пророка
Поднималось размытым крестом
От востока замерзшее око.
Стало видно при белых лучах
Между строчек бессмертия мету,
Что лежало на хрупких плечах
Легковесной одеждой поэта