Было слово, и к слову пришёл человек,
Но понять не сумел его сути.
И погрязший в плену Вифлеемов и Мекк,
До сих пор благость святости мутит.
Звук рождался и гас звездопадным огнём,
Тьма след в след шла за тающим светом.
Был вопросов вопрос и задача при нём,
Но решенье не стало ответом.
Был печален рассвет, злобна суетность дня,
Лживость клятв стала властной системой.
Так текла проза жизни, вливаясь в меня,
И неслышимой зрела поэмой.
Я был нем, но без песен томилась душа,
Я был глух, но искал тайну ритма.
Озаренье пришло – я застыл не дыша:
Вот он свет, вот слова, вот молитва.
Первый вдох – страх очнуться в зверином кругу,
Где не верят в устои такие.
Нет, уже от себя никуда не сбегу,
Пусть глумятся – я сделаю то, что смогу,
Чтоб озвучить все боли людские.