При входе в город завирюха смолкла.
Ударила зарядом снега в спину.
И злобным взглядом раненного волка
Окинула надвратную картину:
На ней мужчина, выгнувшись дугою,
Рот зажимал огромною рукою.
Но я не знал, что это был за город.
А снег уже не попадал за ворот.
Светило солнце, нёсся шкварок запах.
Траттория манила крепкой граппой.
Насторожила тишина - ни звука:
Ни детских криков, ни дверного стука...
Я захотел за пищу расплатиться:
Балладу спеть, вы видели бы лица!
Не лица были - каменные маски,
Застывшие, смотревшие с опаской.
Молчала лютня, струны не звучали.
Как сталью раскалённой обжигали!
Не смог себе представить жизнь без песен.
Рубашки ворот стал мгновенно тесен...
Не помню, как меня объяла вьюга.
Мне вой её был словно голос друга!
Она пасла своих сугробов стадо,
А я ей пел - другого мне не надо!