Пришла неверною походкой
к нам белокурая кокотка,
заплакала, запричитала
и от себя самой устала.
Завыла, жутко застонала -
метели снежной воли мало!
Потом, устав от лютой злобы,
легла в волнистые сугробы,
ласкаясь к сапогам прохожих -
и на себя-то непохожих,
облепленных суровым бегом
к нам завернувшего, вдруг, снега.