много ли понято им для негласного права
всё, что сквозь сердце прошло, хоронить между строк?
счастье поэта - оно беспокойного нрава:
только пришло и уже норовит за порог.
дверь распахнёт и поманит таинственным взглядом,
словно блудница, суля неземной непокой,
и, позабыв про сундук, что находится рядом,
ты уже ищешь котомку дрожащей рукой.
много ли пройдено им, чтобы встать у обрыва,
крепко зажав в пятерне зацелованный крест?
есть ли у тех, кто блуждает в себе, перспектива,
чуть отдохнув, не срываться с насиженных мест?
где тот рубеж, за которым, как в замкнутом круге,
ты не захочешь оваций, венков и наград
и, оглянувшись победно, а может - в испуге,
вдруг пожелаешь рвануть, что есть силы, назад?
много ли сделано им, чтобы ты перестала
мучиться мыслями: кто же он - царь, или раб?
так как из плоти и крови, а не из металла,
Богом задуман, то значит - и грешен, и слаб.
соткана вера его из потерь и ошибок,
и у надежды - кромешной печали черты.
ну, а любовь... а любви недодали улыбок -
тех, без которых, он знает, страдаешь и ты.