тогда он был другим, доступным и смиренным,
шафрановый брамин средь солнца и песка
он светел был и юн, его ласкало время
за то, что он душой лишь Господа искал.
мирская суета, как быстрая стремнина,
сметала все окрест и мысли и слова,
сидел себе один, как мира половина
и Кришну пастушка Вселенной, прославлял.
в кругу его пространств о мелком не мечталось,
хотелось воспевать Святые Имена
ночами напролет, не чувствуя усталость,
от Истины пьянеть без всякого вина.
случилось что должно, предписано случиться -
дорога-серпантин, скольжение, обрыв,
раскрытые глаза и в них желанье слиться
и растворить себя в гармонии любви.