Я – спелеолог. Свет горит голубой.
Восковых сталактитов
Капель и наплывы, слёзы
Чрево земли
Исторгает от смертной тоски.
Крылья вампира
Пеленают меня, ветхие шали
Холодных убийц.
Липнут ко мне, как сливы.
Старое эхо старой пещеры,
Сосульки кальцита.
Бледные саламандры,
Святые Иосифы.
Ну а рыбы-то, рыбы,
Иисусе! Они – сколы льда,
Лезвия зла,
Пиранья
Религия, пьющая
Первопричастие из моих живых пальцев ног.
Пламя свечи
Снова, сглотнув, устремляется вверх,
Ободряя шафраном.
О, любовь моя, как ты попал сюда?
О, эмбрион,
Помнящий, даже во сне,
Свою скрещённую позу.
Кровь расцветает в тебе
Чистым рубином.
А боль,
В которую ты пробуждён – не твоя.
Любовь моя,
Розами нашу пещеру я убрала,
Шёлковыми коврами –
Наследие викторианства.
Пусть звёзды
Стремятся по тёмным своим адресам,
Пусть атомы ртути,
Уродство несущие, каплют
В ужасный колодец,
Ты оплот,
Опора на зависть пространствам.
Ты младенец в яслях.
(с английского)
NICK AND THE CANDLESTICK
by Sylvia Plath
I am a miner. The light burns blue.
Waxy stalactites
Drip and thicken, tears
The earthen womb
Exudes from its dead boredom.
Black bat airs
Wrap me, raggy shawls,
Cold homicides.
They weld to me like plums.
Old cave of calcium
Icicles, old echoer.
Even the newts are white,
Those holy Joes.
And the fish, the fish—
Christ! they are panes of ice,
A vice of knives,
A piranha
Religion, drinking
Its first communion out of my live toes.
The candle
Gulps and recovers its small altitude,
Its yellows hearten.
O love, how did you get here?
O embryo
Remembering, even in sleep,
Your crossed position.
The blood blooms clean
In you, ruby.
The pain
You wake to is not yours.
Love, love,
I have hung our cave with roses,
With soft rugs—
The last of Victoriana.
Let the stars
Plummet to their dark address,
Let the mercuric
Atoms that cripple drip
Into the terrible well,
You are the one
Solid the spaces lean on, envious.
You are the baby in the barn.