«Пьяный корабль» Артюр Рембо
Когда я плыл по безучастным рекам,
Меня по ним тащили бурлаки;
Для краснокожих будучи помехой,
Они распяты прямо у реки.
И был я безучастен к экипажу –
Везли зерно и хлопок издалИ,
И бурлаки не суетились также,
И волны нас свободные несли.
И в шуме волн я слышал звуки эти.
Зимою прошлой я беспечно в них нырнул!
Так материк дрейфует по планете,
И раздаётся в океане гул.
Благословил буран морское пробуждение,
И я, как пробка, танцевал в волнах;
(Их называют «вечное движенье»).
Так десять дней прошло, швыряло нас в штормах.
Нежней, чем яблочко для детворы подчас,
Влилась в корабль волна зелёная морская,
И пятна синего вина и рвотных масс
Меня омыли, руль и якорь разбивая.
С тех пор купался я в Поэме Моря,
В нём плыли звёзды, и волна была светла
И поглощала всю лазурь, и в том просторе
Почти до дна нырял корабль, где пела мгла,
Где, всё окрашивая синим цветом, слышны
Медлительные ритмы блеска дня:
Сильней спиртного, громче лир, - и вышла
Та рыжесть горькая любви меня пленять.
Я знаю порванность небес, водовороты,
Буруны и валы, и дня закат,
Рассвет, похожий на голубок на воротах,
И то, на что глаза людские не глядят.
Я видел солнце низкое, в испуге,
Что освещало фиолетовую марь,
Словно актёры древности, чьи руки
Качают моря возмутившуюся хмарь.
Во сне я видел ночь, зелёную в покрове
Снегов, и поцелуй до моря глаз,
И циркуляцию той небывалой крови,
Что станет цвета фосфора подчас!
Следил за месяцами я с волненьем
У рифов (как волнение в хлеву).
Не думал я, что ноги Откровенья
Лик океанский, как Мариины, порвут.
Я натыкался на Флориды, вы поймите,
Смешавшись с глаз огнём прекраснейших пантер,
Я радуги, словно уздечки, видел,
Где горизонт морской под небом - как партер!
Я видел также и огромные болота,
Где гнил Левиафан средь тростника!
Я видел в штиля час водовороты,
И водопады лились, как река!
И ледники, жемчужность волн и солнц сребристость!
И мели средь коричневой земли,
Где жрут клопы огромных змей нечистых,
Кто смардно падают с ветвей, крутясь в пыли!
Хотел бы детям показать рептилий этих
И рыбок малых, что сверкают в глубине,
И пенный след в воде мой след отметил,
И ветер крылья даровал нередко мне.
Порой я уставал от полюсов и зон,
(И моря плач мне качку ослаблял),
Цветы из тени плыли, словно жёлтый зонт,
И на коленях я, как женщина, стоял…
Я был, как шхуна, заплутавшая в морях,
Был выброшен в эфир, где птицы не летали,
Был пьян водой; никто б не бросил якоря,
Чтоб мне помочь, ганзейцы бы не подобрали.
Почти как остров, плыл; вокруг моих бортов
Кричали птицы и помётом отмечали.
Я плыл, и мне между верёвок и тросов
Утопленники спящие встречались!
Я был свободен, окружён туманом сизым
И неба алый протыкал оплот,
Где был лишайник солнечный нанизан,
Поэтов бисером - украшен небосвод.
Он, электрической луною освещённый,
В сопровождении морских коньков мерцал;
Ударами июлей оглушённый,
Ультрамарин в том вихре красочном пылал.
И я дрожал, от боли чуть не взвыл.
Я слышал бегемотов топот и Мальстрим,
Я был прядильщик вечной синевы,
Жалел Европу я с причалом вековым!
Я видел острова, архипелаги звёзд
И небеса в бреду, открытые исканьям.
В такие ль ночи вас Господь унёс,
Златые птицы, Сила мирозданья?
Но я рыдал довольно! Вот заря.
Луна жестока, солнце слишком горько,
И терпкая любовь томит не зря:
Сверкай, мой киль! О, мне бы в море только!
А захоти я вод Европы, это будет
Холодный чёрный пруд в глуши лесной,
Где грустное дитя поверхность будит
Корабликом, как бабочка весной.
Нет больше сил омытому волнами
Кильватер подставлять торговцам полотном
И гордо воспевать пылающее знамя,
И под понтоном плыть, скрывая дно.
(январь – февраль 2016)