Год выдался на редкость бунтовщик.
Февраль дороги ищет наудачу:
То слякотно, по-мартовски, заплачет,
То норовом морозным затрещит.
Гнетёт забот изношенных тряпьё,
Со всех сторон опять пугают гриппом.
А двор живёт, за окнами рассыпав
Горошины озябших воробьев.
И я живу. Остались голоса -
Забытое далёким эхом тешат,
И улицы названья носят те же,
И водят мир по тем же адресам.
Ещё часы на тумбочке сопят,
Дом полуночный отражений полон,
(Стекающих от потолка до пола
И к потолку стремящихся опять),
И сны воспоминаньями больны.
Но беды, как известно, лечат вёсны,
А в феврале - пусть даже високосном –
Уже подать рукою до весны.